— Я могу плести, — повторила Ингрид.
— Хорошо, только не до полного истощения, — неохотно согласился Эрик. — Скажешь, когда обессилеешь.
— Ты скажешь мне, что это, или нет! — попытался рыкнуть Хаук. Рык не вышел, трудно рычать, когда не хватает дыхания, а горло перехватывает кашель.
— Кто-то отравил тебя с Аделой этой ночью.
— Фолки, сукин сын! — Хаук сплюнул. — Нагадил-таки напоследок!
Эрик не стал ни соглашаться, ни спорить. Фолки, конечно, болван, но…
А если он ошибается? Вдруг дело не в жаровне? Может, это какая-нибудь зараза, привезенная ими с родных мест, которая тихо зрела недели, а то и месяцы, прежде чем дать о себе знать, как бывает, например, с чахоткой. Скажем, Хаук привез ее из приграничья. Могло же быть так, что Эрик не слышал о какой-нибудь редкой заразе?
Нет, вряд ли это зараза. Признаки появились почти одновременно. И развиваются одинаково стремительно.
— Пока все, — Ингрид откинулась на пятки. Глубоко вздохнула. Кашлянула, потирая грудь.
Никакая это не зараза. И ничего не обойдется.
Ингрид дернулась, потерла висок. Сорвавшееся плетение отдалось в голове болью, не иначе. Снова потянулась к нитям и опять не удержала. Подняла на Эрика растерянный взгляд и прошептала виновато:
— Больше не могу. Странно.
Да ничего странного. Эрик пригляделся к ней внимательней. Нет, все не так плохо. Очень похоже на ожог верхних дыхательных путей, немного бронхи пострадали, но сама ткань легких пока не задета. Пока?
— Погоди немного.
Залечил то, что мог. Ингрид, полуприкрыв глаза, следила за его плетениями. Снова потерла грудь, кашлянув. Может, обойдется. Может, она провела в шатре не так много времени, как Адела. Да и есть надежда, что посвящение чистильщиков ее защитит — позволяло же оно какое-то время переносить раны, от которых пустой и даже одаренный умер бы на месте!
Может, может, может… Эрик взмолился бы Творцу, если бы у него оставалось на это время.
— Если вдруг станет хуже, говори.
Она кивнула. Едва заметно поморщилась — Эрик заметил, как девушка упрямо продолжает плести, но ее плетения рассыпаются снова и снова. Ингрид прикусила губу. В который раз попыталась снова — безрезультатно.
— Не трать силы, — посоветовал Эрик.
У него самого их почти не осталось.
— Она тоже? — догадался Хаук. Он сидел, подавшись вперед и опираясь руками о землю. Дышал тяжело и часто, со свистом и клекотом.
Эрик кивнул, повернулся к Аделе и мысленно застонал. Да что же это такое? Снова омертвение. Он не знал, за что хвататься, точно воду в решете тащить, как дыры ни затыкай — все равно льется. Вытер лицо рукавом — сил сжигать кровь уже не было. Закашлялся, еще и еще.