— Спасибо и на том, что сделаешь, — сказал Хаук. — А если вдруг окажется, что двоих тебе не вытащить, кого ты будешь тянуть с того света в первую очередь?
Эрик выругался.
— Накаркаешь — сам тебя удавлю, чтобы выбирать не пришлось.
— И все же?
— Это напоминает мне байку о том, как у одного благородного было две жены…
— «Ты, кажется, умеешь плавать?» — хохотнул Хаук. — Пытаешься увильнуть?
— Пытаюсь объяснить, что я не собираюсь ломать голову над тем, что еще может и не случиться. А если будешь настаивать, усыплю к демонам, чтобы отвязался.
Хаук хмыкнул.
— Буду настаивать.
— Ингрид. Доволен?
Как она там? Даже плетением не посмотреть — сил не осталось.
— Дышу, — сказала Ингрид, поймав его встревоженный взгляд. — Только слабость, и плести не могу.
Он все же потянулся к нитям, рванулся отчаянным усилием. Получилось! Теперь бы удержать… Есть! Твою же… Дышит она, как же. Конечно, все не так плохо, как у Аделы, но и хорошего мало.
— Не смей, — Ингрид тряхнула его за плечо, так что голова едва не оторвалась. — Сказала же, дышу.
— Ага, вижу. — Губы не слушались. — Не тряси, сбиваешь.
— Я сказала…
— Заткнись и не мешай! — заорал он, уже не заботясь о том, что услышат все, кто оказался неподалеку.
Успел поймать разъеденный омертвением сосуд прежде, чем кровь залила изрядный участок легких. А вот теперь уже точно все, больше никак. Эрик скрючился, опираясь о землю — ну точь-в точь как Хаук, и закашлялся так же. Только он мог дышать, а опирался, чтобы не свалиться. В глазах темно, в ушах звенит, и голова кружится.
— Доволен, — сказал Хаук. — По крайней мере, честно.
О чем это он? Ах, да… Эрик сам не знал, что будет делать, если придется выбирать между Хауком и его женой. И не хотел этого знать. Все, чего он сейчас хотел — дождаться, пока поставят шатер, забраться туда — и чтобы никаких жаровен! — и отоспаться. Хотя кто ему, мать их всех разом и по отдельности, даст отоспаться?
— Господин Эрик!
Ну вот, опять накаркал. Кому там еще от него что-то нужно, демоны бы их всех драли! Злость немного придала сил и заставила кружащуюся перед глазами картинку стать четкой, он повернул голову.
— Господин Эрик, помогите, — старик, тот, что давеча отрезал ему хлеба, остановился рядом, тяжело дыша. Поклонился Хауку.
— Прошу прощения, господин.
Поклонился и Эрику.
— Не откажите… Свея…
Эрик застонал.
— В этом шатре, что, весь лагерь перебывал? Утром, после боя?
— Я с женой пробыл довольно долго, — начал загибать пальцы Хаук. — Служанка, само собой, оставалась рядом с госпожой постоянно.
Эрик бы выругался — если бы сил хватило. Наверняка служанке стало плохо чуть позже, чем Аделе — девка-то крепкая. Только с ней никто возиться не стал, возница подвинулся, пуская на телегу, и скажи спасибо. Не госпожа чай, чего ей сделается.