— Это не исцеляющее плетение.
— Да брось, — отмахнулся Эрик. — Опухоли, дикое мясо, омертвение, опять же, вокруг глубоких ран, куда с ножом не долезешь. Несвоевременная беременность: таким плетением нетрудно вытравить плод, не навредив женщине… — Он усмехнулся, наблюдая за изумлением чистильщика. — Что, об этом не думали?
— Нам это не нужно.
— Странно… Я бы на месте женщины, силой уведенной в орден, воспользовался бы тем, что с брюхом мечом не помашешь. Или вы на них пояса верности надеваете, чтобы с каким-нибудь смазливым конюхом не?… — Он изобразил неприличный жест. — Может, даже и не очень смазливым, жить-то хочется…
Ингрид посмотрела на него так, словно он сморозил изрядную глупость. Как будто вынашивать и рожать — не природное предназначение женщины. А тут такая возможность увильнуть от сражений…
А вообще странно, что Эрик ни о чем подобном не слышал. Впрочем, он и в ордене был недолго. А еще могло быть так, что некоторые пытались и, возможно, даже получали желаемое. Мертвец уже ни с кем не будет сражаться. Чистильщики и со своими не особо церемонились. А что ему не говорили о подобных случаях — так он мужчина. Не был бы целителем — вообще бы о таких вещах не задумывался.
— К счастью, не все такие, как ты, — сказал Колль. — Многие приходят по доброй воле. Что было дальше?
— Не знаю. Ваш человек забрал его, не дожидаясь конца защиты. Говорят, Лейв потом отзывался о нем, как о неблагодарном засранце, но я сам не слышал, могу и соврать.
Колль помолчал, размышляя.
— Я тебе верю. Доводилось слышать, что это плетение в орден принесли совсем незадолго до того, как пришел я сам. Заговоренный и четвертый, которого он привел. Говорят, он вообще редко приводил четвертых…
Пять лет, значит, отходил. Похоже, Колль действительно чего-то стоит. Поди, и своих людей сберечь умудрялся. Эрика так и подмывало спросить, сколько отходил его четвертый, но нельзя.
— Заговоренный? — переспросил он.
— Неважно. Тот командир наделал немало шума не только в вашем университете, так что я о нем слышал.
— Тогда передавай привет моему тезке. Мы не были друзьями, но, может, вспомнит.
И правда, сейчас Эрик словно о другом человеке говорил. Забавно, сколь многое может измениться за какие-то пять лет.
— Когда-нибудь непременно передам. У престола Творца.
— Жаль.
Колль пожал плечами.
— Все там будем в свой черед. Что до плетения… ты кого-нибудь ему научил?
— Меня не учил, — вставила Ингрид. — Сказал, что я безнадежна.
— Я похож на умудренного сединами наставника? — рассмеялся Эрик. — Мне двадцать три. Кто пойдет в ученики к такому, даже если бы я вдруг возомнил себя способным кого-то научить?