— Пойду к Аделе, — сказала Ингрид. — А ты поспи. Здорово досталось?
— Это не моя кровь. — Эрик тоже встал.
— Вижу. Я не о том.
— Бывало и хуже. Так что для начала я узнаю, где тут добыть шайку и мыльный корень. — Он оглядел себя. — Хотя, боюсь, и щелок не поможет.
Ингрид криво улыбнулась.
— Ничего, справишься. Посуду же научился мыть.
Эрик рассмеялся.
— Справлюсь, конечно.
И побрел к телегам, рядом с которыми уже суетились слуги.
Вооружившись широкой и низкой деревянной шайкой и деревянным же ведром, он отошел от лагеря на пару сотен ярдов. Конечно, и на таком расстоянии особо не скроешься, но пялиться на него было особо некому: Адела не выходила из шатра, Ингрид не увидела бы ничего нового, а на служанку Эрику было плевать. Просто не хотелось никого видеть. Он устал от разговоров и оправданий. Хаук ведь тоже будет спрашивать. Эрик на миг пожалел, что у того есть амулет. Просто заставить забыть и ничего не объяснять…
Он замочил в ведре задубевший дублет. Долго выполаскивал кровь из волос. Влез в шайку, подтянув колени к груди и упершись в них лбом. Замер так.
Где-то неподалеку переговаривались люди, отправленные на поиски лошадей, и слуги, занятые делом; заржала лошадь, потянуло дымом от костра. Солнце уже поднялось над горизонтом, но еще не грело, холодный утренний ветер пробежал по мокрой спине, покрывая ее мурашками. Не надо бы сидеть тут и мерзнуть, этак и простудиться недолго….впрочем, он забыл, когда простужался. В университете, кажется. Интересно, это тоже последствия посвящения чистильщиков, или просто он перестал сидеть в четырех стенах и привык к любой погоде? Чтобы хоть немного согреться, нужно было пошевелиться, а шевелиться не хотелось. Не околеет. Усталость, свинцовая, неподъемная, навалилась, точно и не спал вовсе.
Не переменит ли Колль своего решения, когда отоспится и придет в себя? Хорошо бы у него не осталось времени передумать. Значит, надо вылезать из шайки, быстро заканчивать со стиркой и идти помогать с лошадьми. Жаль, плетения в этом не подспорье. Как же заставить себя шевельнуться?
Человеческая тень закрыла солнце, стало еще холоднее. Эрик поднял голову, мысленно застонал. Хаук.
— Не мерзни, — сказал тот. — Мне не нужен охранник в соплях.
— Я не мерзну.
— А то я не вижу: весь синий и в гусиной коже.
Эрик пожал плечами. Придется все-таки вставать и заканчивать с мытьем. Выплел воды так, чтобы та выплеснулась на голову. Брызги полетели во все стороны, Хаук отскочил, беззлобно ругаясь.
— А высохнуть тоже так можешь, этими вашими, — он покрутил рукой в воздухе, — плетениями?