Гарди переставил еще одну фигуру, посмотрел на получившееся — ни у одной стороны не осталось дозволенных правилами ходов — и рукавом смахнул фигуры на пол.
— Надо было вовремя кого-нибудь признать. Тогда сейчас или знал бы, кто так до денег жаден, что готов родную кровь к Творцу отправить, или ничего этого не было бы, потому что наследник — вот он, всем известен…
Так вот почему Хаук то и дело прикладывается к вину. Понять, что кто-то намерен отправить тебя к Творцу — само по себе не слишком приятно, но знать, что этот кто-то, возможно, твоя кровь…
А, может, и нет. Может, Фолки самострел брал вовсе не на перепелок. И тогда Гарди ничего не грозит: после гибели Хаука наследует жена, отправляется в монастырь, не вынеся горя, а любящий братец приглядывает за ее добром.
Сказать ли Гарди? Ему-то Фолки почти чужой. А если старик, взбеленившись, пойдет да и прикончит родственничка, а тот потом окажется ни в чем не виноват?
А вдруг Гарди нашептывает ему в уши, отводя подозрения от себя самого?
— Я, конечно, пожил, и пожил хорошо, — произнес тем временем тот, — но помирать пока тоже что-то не хочется. Особенно так, от какого-то аспида, в спину метящего. Так что ты поостерегись, парень. И девчонку свою береги. Кстати, где она? Хаук вроде ее отпустить собирался.
Эрик поднялся:
— Пойду поищу.
Отвернувшись, отдернул рукав рубахи, коснулся бусины, собрал плетение… Все в порядке, где-то рядом, жива и здорова.
Интересно, насколько искренен был Гарди? Вдруг пытался пустить его по ложному следу. Даже будучи бодрым и полным сил, можно устать от необходимости постоянно думать о заработке. Особенно, когда нет своих земель, а значит, податей от тех, кто на них живет. Нет шерсти, льна, хлеба, рыбы — товаров, что продают купцам. Хаук держит дядю сенешалем, но норов у обоих не сахар, разругаться могут в любой момент. Когда жизнь клонится к закату, даже самый беспечный задумывается о том, на что он станет существовать, когда подкрадется немощь. И чем больше на кону — тем сильнее соблазн…
Или это все-таки Фолки? Эрик мысленно выругался. Сколько можно гонять по кругу одни и те же мысли, переливая из пустого в порожнее?
Ингрид нашлась неподалеку от лагеря, лежала в высокой траве, так что не сразу увидишь, смотрела в небо, жуя травинку.
— Я волновался, — сказал Эрик, усаживаясь рядом.
— Прости. Хотела немного отдохнуть от людей. Надо было попросит кого-нибудь предупредить тебя… но я не знаю, кому здесь можно доверять.
Эрик кивнул.
— Фолки, скорее всего, нельзя.
Она приподнялась на локте, вопросительно глядя.