Потом все иноземцы, большей частью поляки, были убиты вместе со своими женами и детьми, как и люди [Ивана], которые женились на иноземках. Все высокие постройки разрушили, а все красивые двери, окна и лестницы изрубили. Несколько тысяч местных девушек опричники забрали с собой. Некоторые из земских людей, одевшись как опричники, причиняли им много вреда, но их отловили и перебили.
Потом великий князь пошел на Псков и там начал творить то же самое.
Он послал своих солдат с капитанами в Нарву и на озеро Ладога у шведской границы и велел все имущество своих же русских забрать или уничтожить. [Русских] бросали в воду, а некоторых сожгли. В один день убили много тысяч служителей божьих и мирян. Никогда прежде на Руси такого не бывало.
Разграбив полгорода [Пскова], великий князь подошел к дому Микулы. Этот Микула был добрый малый и жил в своем доме один, без жены и детей. Он держал много скотины и всю зиму возился с нею на своем дворе под открытым небом. Его стадо все время росло, и от этого он богател. И еще он предсказывал русским будущее. Великий князь пришел к нему в дом. Микула сказал великому князю: «Довольно. Езжай домой!» Великий князь послушался этого Микулу и, оставив Псков, вернулся в Александрову слободу, забрав с собой все деньги, добро и много больших колоколов. В слободе он тут же велел построить каменную церковь и все деньги отдал туда. Туда же он велел поставить врата, украшенные историческими фигурами, которые забрал из церкви в Великом Новгороде, и повесить колокола.
После этого великий князь прилюдно опоил ядом князя Владимира Александровича [Старицкого][18], а женщин [его] велел раздеть догола и с позором застрелить стрельцам. Из бояр и князей [князя Владимира] не оставил в живых никого.
Великий князь снова поехал из Александровой слободы в Москву и велел схватить всех начальников, всех облеченных властью в земщине и всех служителей божьих.
Иван Висковатый держал в земщине печать, Никита Фуников был казначеем, а Никита Булгаков ведал дворцовой казной. Великий князь убил здесь до 130 начальников, которые правили и судили по всей стране. Ивану Висковатому сначала отрезали нос и уши, а потом руки. Никиту Фуникова привязали к столбу на рыночной площади и сварили заживо, поливая кипятком.
То было страшное время, когда один убивал другого за корку хлеба. В подклетных селах двора у великого князя лежали тысячами скирды необмолоченных колосьев пшеницы, но он не стал продавать их своим подданным, и многие в стране умерли от голода и были съедены собаками.
За это всемогущий Господь послал великий мор [1570–1571 годы]. Если в какой-нибудь двор или дом приходила чума, его тут же заколачивали, и если там кто-то умирал, то его там же и надлежало хоронить. И многие умерли от голода в своих собственных дворах и домах. По всей стране, в городах, монастырях, поселениях и деревнях, а также на всех дорогах и трактах стояли заставы, чтобы никто не мог прийти из одного места в другое. А если кто был пойман заставой, того немедля бросали в костер, который жгли возле заставы, со всем, что он при себе имел: с повозкой, седлом и уздечкой. По всей стране многие тысячи людей, умерших от чумы, были съедены собаками. Когда чума совсем разгулялась, вокруг Москвы вырыли большие рвы и мертвых сбрасывали без гробов прямо туда. По две тысячи, по три, по четыре и по пять тысяч в одну кучу. По большим дорогам Московии ставили специальные церкви, где каждый день возносились молитвы, чтобы Господь отвел чуму.