. Следует в связи с этим иметь в виду, что дружину Рюрика (если верно его отождествление с датским Рериком
>{29}) составляли люди, хорошо знакомые с самой развитой в то время западноевропейской государственностью — франкской. Дело в том, что Рёрик много лет (почти четыре десятилетия, с конца 830-х до 870-х годов держал в качестве ленников франкских императоров и королей, потомков Карла Великого, земли во Фрисландии (территория современной Голландии). Он и его окружение (значительная часть которого была уроженцами уже не Дании, а Франкской империи), в отличие от большинства других норманнов той эпохи, должны были обладать навыками государственного управления; возможно, это сказалось при освоении преемниками Рюрика огромной территории Восточной Европы. Но это влияние на складывание древнерусской государственности вернее считать не скандинавским, а франкским, лишь только «пропущенным» через людей скандинавского происхождения.
Рюрик стоял во главе полиэтничного, по сути, объединения на севере Восточной Европы, в которое кроме славян — ильменских словен и кривичей — входили финноязычные племена чуди (предки эстонцев), веси (в Юго-Восточном Приладожье), возможно, и мери (обитавшей в Волго-Клязьминском междуречье). В результате же обоснования преемников Рюрика на юге, в глубине славянских земель, возглавленное ими государство стало славянским, а скандинавская по происхождению часть элитного слоя быстро ассимилировалась в славянской среде. Уже представитель третьего поколения князей — сын Игоря Святослав, носил славянское имя: а ведь надо иметь в виду, что именословы правящих династий носили сакральный характер и обычно в случаях, когда династия была пришлой, долгое время сопротивлялись ассимиляции. Например, в правившей с конца VII века в Болгарском царстве тюркской династии славянские имена появляются только в середине IX столетия. В середине X века император Византии Константин Багрянородный, описывая в своем трактате «Об управлении империей» объезд дружинниками киевского князя подвластных «славиний» (древлян, северян, дреговичей, кривичей) с целью сбора дани, называет это мероприятие славянским словом πολύδια — «полюдье». В скандинавском языке существовал свой термин для обозначения такого рода объезда — «вейцла», однако употреблен Константином именно славянский термин, при том что царственный автор получал информацию явно не от восточнославянских плательщиков дани, а от получателей ее — представителей киевских князей, прибывавших в Константинополь с дипломатическими и торговыми целями. В том же рассказе присутствует в греческом переводе славянский глагол «кормитися» — дружинники, выходящие из Киева, в течение зимы «кормятся», по словам автора, на территориях подчиненных «славиний». Очевидно, основная масса элитного слоя Руси к середине X столетия уже пользовалась славянским языком