– Роуз, милая! Жаль, что тебе так тяжело. И прости, что я все только усугубила. – Мама встает с кресла и садится рядом со мной на диван. – Мне бы хотелось повернуть время вспять и лучше к тебе прислушиваться. Вот бы я могла все исправить…
Эти слова… Я целую вечность ждала от мамы чего-то подобного.
– Я боюсь потерять Люка из-за всего этого, мам.
На спину мне ложится рука и начинает поглаживать.
– Милая, – произносит мама успокаивающим голосом, которым говорила со мной, когда я в детстве разбивала локоть или коленку. Она всегда говорит так, когда я расстроена. – Я рядом. Я всегда с тобой, несмотря ни на что. – Ее слова окутывают меня одеялом. – Я так люблю тебя, моя милая Роуз. И буду любить всегда. А если Люк не понимает, какая невероятная женщина стала его женой, что ж… Ему же хуже.
Мама говорит – и я выпрямляюсь и сижу, впитывая ее голос и то, как она на меня смотрит.
– Ты цельная личность, Роуз, и я тобой горжусь.
– Гордишься?
– О, милая. Конечно! Ты добилась так много. Кто бы мог подумать, что у нашей дочери будет докторская степень? Наверное, я редко об этом говорю.
Мама достает салфетку из коробки на столе и шумно сморкается. Промакивает глаза, а потом начинает смеяться и отпивает белого вина.
– Если хорошенько поразмыслить, наверное, тебе и впрямь лучше не заводить детей. Столько проблем… Столько провалов!
– Мама…
– Ну правда, Роуз. Я подвела тебя именно в тот момент, когда больше всего была тебе нужна. Я ужасная!
– Не говори так! Вовсе не ужасная! Ты – моя опора.
– Ох, Роуз… Ты правда так думаешь?
– Да. – Я начинаю плакать, но и смеюсь сквозь слезы. Мама достает еще одну салфетку и вручает мне.
Мы замолкаем. В тишине мама вдруг кажется такой маленькой и хрупкой, даже в своем нелепом свитере. Брюки словно бы слишком ей велики, руки изрезаны морщинами, на тыльной стороне – яркие синие вены. Заметив все это, я начинаю грустить и волноваться, будто могу потерять маму в любую минуту. С ней я не чувствовала себя одинокой. Пока мама ходит по этой земле – я не одна.
И тут на пороге появляется папа.
– Как поживают мои любимые девочки? – Он в рабочей одежде, к рубахе пристали опилки и кудрявые стружки. Заметив, что наши щеки блестят от слез, папа добавляет: – Ого.
– Все хорошо, – успокаивает его мама. – Просто мы разговаривали…
– И поняли друг друга, – подключаюсь я.
– Рад слышать. – Отец наклоняется, чтобы поцеловать маму, а потом и меня в щеку. – Наслаждайтесь общением…
ГЛАВА 11
19 января 2009 года
Роуз, жизнь 2
Слышу, как открывается и закрывается дверь в квартиру.
– Я зде-е-есь, – эротично зову я из спальни.