Барометр отвращения просто сломался.
– Милая! Ты же зеленая совсем… Съела что-то не то? Может, все из-за устриц, которыми мы обедали в том кафе? А я говорила отцу – нельзя есть в придорожных забегаловках!
При упоминании устриц, от одного лишь этого слова, такого омерзительного, взбунтовалось все мое тело, и я нагнулась над унитазом. Опять ничего не произошло. Я снова уселась, облокотилась на белое сиденье и посмотрела на маму.
– Не знаю, в чем дело.
Мама устроилась прямо на полу и скрестила ноги.
– Не переживай, все пройдет. Скоро, поверь. Все это быстро проходит.
Присутствие мамы, которая без колебаний опустилась прямо на кафель рядом со мной, чтобы поддержать, успокаивало больше, чем я ожидала. Поразительно, но взрослый человек все еще нуждается в матери. Меня захлестнула волна благодарности.
– Может, это из-за вчерашних омаров? – спросила мама. – Надеюсь, дело не в них. А то знаешь, как бывает, отравишься чем-нибудь и потом на всю жизнь возненавидишь. Не хочу, чтоб ты ненавидела омаров, ты всегда их так любила! Даже когда была маленькой. Помнишь, как ты обожала выковыривать крошечные кусочки мяса из клешней? Мы с отцом смотрели, как ты целую вечность в них копалась… Нас это всегда ужасно забавляло.
– Мам… – простонала я. – Хватит уже про еду.
– А, точно. Прости. Ну тогда… Что же еще…
Наступила тишина, но было понятно, что мама о чем-то думает.
– Мам?
– М-м… Не знаю, стоит ли говорить…
Я слегка приподняла голову, лишь немножко наклонила, только для того, чтобы взглянуть маме в глаза.
– Ну теперь ты просто обязана сказать. Пожалуйста. Не нагнетай, это невыносимо!
– Да ты разозлишься…
– У меня нет сил злиться.
– Тогда пообещай, что не расстроишься, если я выскажу свое мнение.
– Мама!
Она оперлась ладонями на пол и подалась вперед так, что ее подбородок оказался почти у края унитаза.
– Ох, просто подумала, что это похоже на утреннюю тошноту. Кстати, она не зависит от времени суток. Но конечно, причина другая, ведь ты не хочешь ребенка и всегда не хотела. Или… вы с Люком передумали и не сказали нам, что пытаетесь зачать? – Мама качнулась назад, будто спешила отодвинуться – вдруг я на нее наброшусь, – и понизила голос до шепота: – Ясно, почему я не хотела говорить?
Вот тут-то, после всех пустых позывов, я наклонилась над унитазом и меня вырвало. Мама поддерживала меня, пока все не закончилось, а потом дала салфетки вытереть рот. Она молча сидела рядом, мерзкое ощущение в желудке улеглось, а мозг принялся усиленно работать, то ускоряясь, то замедляясь.
Могла ли я и впрямь быть беременна?