Я, потрясенный, остался один на один с бушующей Волной. Жертвенная самоотверженность Титы открыла мне неизвестные возможности: она указала мне путь. Теперь, когда в этом апокалиптическом хаосе ничто уже не имело значения, она подняла голову, объявляя о своем неповиновении, с гордостью отстаивая свое достоинство, приложив все свои силы к достижению цели: спасению ребенка. Вплоть до рокового момента она была равнодушна к собственной участи, не испытывала ни малейшей тревоги за свою жизнь и беспокоилась только о своем сыне. Я был убежден, что, доверив мне эту молодую жизнь, она, прежде чем смертоносные волны поглотили ее, почувствовала облегчение.
Сразив Титу, Волна вознесла ее ввысь. Пусть для этого мира Тита была мертва, в моей душе она сделалась живой и сильной как никогда. Одной жизни мне не хватило бы, чтобы неустанно нести ее свет и посвятить себя ее сыну.
Нашему сыну…
Как сообщить об этом Нуре? Барак наверняка предложит мне солгать – вот, по его мнению, решение всех сложностей, – но я не оскорблю Титу притворством. Она достойна того, чтобы, показав нашего ребенка, я объявил: «Это мой сын, я всегда буду заботиться о нем». Это мой долг ее памяти. Иначе я залетный любовник и случайный отец. Не может быть и речи! Серьезность ситуации не меньше, чем честь Титы, требует правды. Нура поймет. И более того: не принижаю ли я ее достоинства, допуская, что она на это не способна?
Я распутал веревку, которой был привязан к борту, и вошел в дом. Едва я оказался внутри, как меня схватила крепкая рука Барака.
– Иди-ка сюда, – прошептал он.
Я проследовал за ним до комнаты Дерека. Барак втолкнул меня туда и ушел – нас и так оказалось там трое: Дерек качал уснувшего у него на коленях малыша.
Колеблющийся свет масляной лампы позволил мне разглядеть золотистую мордашку младенца, восхититься длиной его ресниц, прийти в восторг от крошечных ноздрей, аккуратных ушек и мягкого влажного ротика.
Дерек кивнул на него:
– Он твой сын?
Несмотря на охватившее меня волнение, я не желал делиться с ним своей тайной и прикинулся удивленным:
– Почему ты так говоришь?
Дерек окинул меня долгим внимательным взглядом и заключил:
– Ты не отвечаешь – значит это твой сын.
Его слова разозлили меня, но я бросил как можно развязнее:
– Да ладно тебе! Какая-то женщина на коне в последний момент бросила его нам, вот и все.
Он поправил меня:
– Барак говорит: бросила тебе.
– Что это меняет?
Дерек поморщился и ответил своим мелодичным голосом:
– Я разочарован, Ноам: ты мне не доверяешь.
Он попал в точку, так что я с жаром принялся возражать: