Повсюду вода. Вода без конца и края. До самого горизонта. Кругового. Неужели весь мир затоплен?
Пожалуйста, больше никаких вопросов! Только немного счастья.
И вот, впитывая воздух, прозрачность, пространство, тепло и покой, мы с Нурой смаковали диковинный дар быть живыми. Хотя мы и догадывались, что за всяким наслаждением таится беспокойство: ступим ли мы однажды на землю? когда? и будет ли у нас еда? устоит ли наше судно? – мы откладывали треволнения на потом. В предчувствии новых сражений мы упивались молчанием стихий и наслаждались первой победой.
– Я люблю тебя, Ноам.
Она склонила голову мне на плечо.
– Я ни разу не поддалась панике и продолжала верить, потому что люблю тебя.
Нура поражала меня, настолько я с ней не привык к беспомощности. Я силился ответить. У меня не получалось. В противоположность ей, несмотря на мою любовь, я познал ужас, растерянность и отчаяние. Я получил подтверждение тому, что всегда предполагал: Нура оказалась сильнее меня.
– Если вода спадет, мы восстановим мир, – добавила она. – И я хочу, чтобы ты построил его по своему образу: чтобы этот мир был справедливым, надежным и свободным от лжи.
Я вздрогнул. Нура пылко идеализировала меня – ей было неведомо, сколько раз я уже шел на уступки как вождь и как муж.
В доме заплакал от голода Хам.
– Слушай песню зари, – улыбаясь сказала Нура.
Опасаясь, как бы она не заметила моего испуга, я прикрыл глаза. Она, чувственная, совершенно расслабилась в моих объятиях.
– Скоро и наш ребеночек начнет лепетать.
Мне так свело горло, что я не мог выдавить ни слова. В мозгу беспорядочно проносились разные мысли: только бы она ни о чем не догадалась! Почему она не беременеет?
Мучительная реальность вытесняла счастье.
Уцелевшие постепенно, один за другим, поднимались на палубу и догадывались о нашем общем положении. Они не испытывали того пьянящего чувства, которое поначалу пронзило нас с Нурой, и лишь недоверчиво озирались.
– Где земля? – спросил Влаам.
– Долго ли мы продержимся с нашими припасами? – встревожился Тибор.
– Судно в плачевном состоянии! – заметил Барак.
Из своего закутка выбралась Мама, и я решил, что у меня галлюцинации: белоснежные волосы… ее волосы утратили свое каштановое сияние. Она передвигалась с осторожностью, будто слепая, пытаясь обрести равновесие. По нашему удивлению она почувствовала: что-то не так.
– Что?
Инстинктивно она потянула вперед свои длинные косы, обнаружила преждевременную седину и взвизгнула:
– Барак!
Он бросился к ней.
– Барак! Что со мной?
Гигант пылко прижал ее к груди:
– Это случилось в первую же ночь, любовь моя. Тебе идет.