Его словно хлыстом отходили; он напрягся, в глазах полыхала ненависть.
– Забери свои слова назад, Ноам!
– Никогда! Люди должны видеть, кто ты на самом деле.
От ярости его всего трясло. Он вздернул подбородок и окинул меня пренебрежительным взглядом:
– Тогда Нура увидит, кто на самом деле ты.
Теперь пришел мой черед вздрогнуть. Он решил укрепиться на своих позициях:
– Ты требуешь, чтобы я заговорил? Я заговорю.
Дерек с высокомерной улыбкой взглянул на меня:
– Но тебе не удастся заставить меня замолчать.
Следовало принять решение. Без малейшего колебания я выхватил кинжал. Раз он вредит нам, раз он вредит мне, я устраню его.
Заметив готовое обрушиться на него оружие, он в ужасе крикнул:
– Ты мой брат!
Моя занесенная рука уже готова была вонзить кинжал, однако в последний момент я отвел клинок, так что тупой удар пришелся Дереку в грудь и оглушил его.
Я схватил его за горло и принялся трясти:
– Что ты сказал?
Он не двигался, пот крупными каплями стекал по его искаженному страхом лицу. Он пробормотал:
– Ты мой брат.
Готовый придушить его, я заорал:
– Ты лжешь!
Он всхлипнул и, захлебываясь рыданиями и заикаясь, промямлил:
– Клянусь тебе. У меня есть доказательство – отметина.
Он взглядом указал на мои сросшиеся пальцы: точно такие же, как у него:
– Я первый сын Панноама.
Я колебался. Он это почувствовал и, проглотив слезы, нашел в себе силы добавить:
– Моя мать зачала меня с Панноамом.
– Когда?
– До тебя. До того, как он познал Елену.
– Я тебе не верю.
– Я твой старший брат, Ноам.
Я с отвращением отпустил его шею, оттолкнул это воняющее страхом, подлостью и притворством тело и прижался к стене, склонив голову к согнутым коленям, словно наказанный ребенок, и бормоча: «Нет, нет, нет».
Дерек выровнял свистящее дыхание, много раз прочистил горло, сплюнул, кашлянул, после чего наставил на меня указательный палец:
– Тебе потребовалось столько времени, чтобы понять! А вот я понял сразу, как увидел тебя.
Мысленно я спрашивал себя: а что, если на самом деле какая-то часть меня тотчас догадалась, тогда как другая немедленно отвергла эту мысль?
– Ты, Дерек, разумеется, не тот брат, о котором я мечтал.
Мои слова сразили его наповал. Никогда прежде я не ранил его так сильно – даже когда называл лжецом и вором.
Он отполз от меня как можно дальше и, по-прежнему задыхаясь, остался лежать на полу.
Я властно потребовал:
– Сообщи мне подробности.
Он поднял глаза, внимательно посмотрел на меня, но все не начинал говорить. Однако после нескончаемого молчания сдался:
– Я бастард и…
– Я полагал, что это слово не произносят в твоем присутствии.