Разумеется, она была права… Мама рассказывала мне о женщинах, которые, вступая в половые сношения, не беременели, потому что внутренняя неуверенность мешала их чреву проявить свою фертильность.
Потирая руки, к нам подошел Дерек. Он явно был крайне взбудоражен.
– Ноам, у меня хорошая новость!
Я так отвык от подобных заявлений, что ушам своим не поверил:
– Что ты сказал?
Глаза его сверкнули, он нетерпеливо повторил:
– Хорошая новость. Когда я в хлеву доил коз для Хама, то заметил, что один муфлон умер.
– Так чем же хороша эта новость?
– Мы сможем поесть мяса, Ноам. Я приготовлю огромное блюдо из кусков муфлона с растениями, которые вы соберете вокруг судна.
Нура удивилась:
– И какую же воду ты возьмешь?
– Соленая вода только улучшит вкус рагу!
В предвкушении он облизнул губы. Нура радостно засмеялась. Я похвалил его:
– Спасибо, Дерек. Очень хорошая новость.
– Позволь мне готовить в одиночку. Не проболтайся. Чтобы мне не мешали. Ладно? Тогда я организую великолепный пир! У всех поднимется настроение.
Я живо согласился. Нура благодарно сжала мой локоть.
И вновь я порадовался человеколюбивой стороне Дерека, этой несуразной птицы, способной на худшее и на лучшее.
Как Панноам.
Как я?
Обед получился самым веселым из всех, что мы знавали после катастрофы. Дерек готовил тайком – хотя ему не удалось скрыть дымок, – и, когда он принес котел на палубу, наши товарищи глазам своим не поверили.
Никто не осмеливался протянуть руку к блюду, даже Барак, всегда готовый подкрепиться, – столь драгоценным, столь чудесным представлялось нам это изобилие вареного мяса и овощей.
– Угощайтесь! – пригласил Дерек. – У нас останется еще и на вечер, и на утро.
Тибор порекомендовал нам как следует жевать и медленно глотать пищу. Не знаю, последовал ли хоть кто-нибудь его совету.
После этого пиршества все, кто на палубе, кто внутри дома-корабля, разбрелись для сиесты, тем более необходимой, что нас изматывало беспощадное солнце. Без единого глотка свежего воздуха, во влажной духоте мы лежали неподвижно и исходили по́том.
Нура упросила меня уступить ей комнату, чтобы она могла получше вытянуться; меня это устраивало, потому что я уже почти заснул в тенистом уголке, который обнаружил на палубе.
Мы дремали, когда вдруг раздался крик. Я резко очнулся, побежал и едва не сбил с ног Нуру. Чтобы сдержаться, она прижала руку ко рту. Она смотрела на меня страдальчески.
– Нура, что случилось?
– Проходя мимо комнаты Дерека, я захотела поблагодарить его, наклонила голову и…
– И что?
– И увидела его спящим, обнаженным.
– Ну и что?
Она в сомнении взглянула на меня. Я пошутил: