– Но почему, моя дорогая?
– Отец, подумайте сами! Женщина! Одна-одинешенька! В таком состоянии! В таком месте! Ах! Это жестоко… жестоко!
Маргарет была вне себя от негодования. Щеки ее пылали, в глазах блестели гневные слезы. Мистер Трелони, тронутый переживаниями дочери, принялся ее утешать. Я хотел было отойти в сторонку, но он сделал мне знак остаться на месте. Я понял, что он, как большинство мужчин в подобной ситуации, нуждается в помощи и хочет переложить на чужие плечи бремя общения с глубоко расстроенной и возмущенной женщиной. Тем не менее сначала он попытался воззвать к ее здравому смыслу:
– Не женщина, моя милая, а мумия! Она уже пять тысяч лет как мертва!
– Да какое это имеет значение? Пол не зависит от возраста! Женщина остается женщиной, будь она мертва хоть пять тысяч веков! И потом, вы же ожидаете, что она восстанет от своего долгого сна! А если она должна проснуться, значит это не настоящая смерть! Вы же сами уверили меня, что она оживет, когда ларец откроется!
– Да, голубушка, и я сам в это верю! Но если даже она и не была мертва все это время, то находилась в состоянии, необычайно похожем на смерть. Не забывай также, что бальзамировали-то ее именно мужчины. В Древнем Египте не признавали равенства полов, и врачей-женщин там не было! А кроме того, – продолжал он уже более спокойным тоном, увидев, что Маргарет если и не соглашается с его доводами, то по крайней мере не возражает против них, – все присутствующие здесь мужчины привычны к таким вещам. Мы с Корбеком в свое время распеленали добрую сотню мумий, и женщин среди них было не меньше, чем мужчин. Доктор Винчестер в силу своей профессии имел дело со столькими мужчинами и женщинами, что для него вопроса половой принадлежности просто не существует. Даже Росс в своей адвокатской работе… – Тут он осекся.
– Так вы тоже намерены в этом участвовать! – с негодованием воскликнула Маргарет, переводя взгляд на меня.
Я почел за лучшее промолчать, а мистер Трелони, явно обрадованный вмешательством дочери, поскольку довод насчет адвокатской работы звучал совсем неубедительно, торопливо продолжил:
– Дитя мое, ведь ты же будешь с нами! Да неужели мы сделаем что-то такое, что уязвит или оскорбит тебя? Ну же! Посмотри на вещи здраво! Мы ведь не развлечения ради все это затеяли. Мы серьезные люди, предпринимающие серьезный эксперимент, который может открыть для нас тайны древней мудрости и неимоверно приумножить знания современного человечества, указав новые пути научной мысли и научного исследования. Эксперимент, – тут он возвысил голос, – чреватый смертельным исходом для любого из нас… для всех нас! По опыту мы уже знаем, что нам грозят страшные, неведомые опасности, пережить которые, возможно, удастся не всем здесь присутствующим. Пойми, дитя мое, мы действуем не безрассудно, но со всей серьезностью людей, страстно стремящихся к великой цели. Кроме того, дорогая моя, какие бы чувства ни испытывала ты или любой из нас, для успешного завершения эксперимента нам просто необходимо распеленать мумию. Думаю, перед превращением царицы из трупа, обладающего душой и астральным телом, в живого человека снять повязки нужно в любом случае. Если замысел Теры осуществится и она очнется в своих погребальных пеленах, для нее это будет все равно что поменять саркофаг на могилу! Она умрет мучительной смертью человека, похороненного заживо! Сейчас, когда она добровольно отказалась на время от своей астральной силы, никаких сомнений на сей счет и быть не может.