Да разгорятся ли когда-нибудь эти лампы?
В действительности прошло лишь несколько секунд, прежде чем лампы зажглись ясным, ровным светом, который делался все ярче, меняясь от голубого к кристально-белому. Поначалу они не оказывали на ларец заметного действия, но уже довольно скоро в нем появилось бледное сияние, которое начало постепенно усиливаться. Вскоре он стал походить на сверкающий драгоценный камень, а потом – на живое существо, одушевленное светом. Мистер Трелони и мистер Корбек молча вернулись на свои места у саркофага.
Мы ждали с замиранием сердца.
Внезапно раздался хлопок, похожий на приглушенный крошечный взрыв, и крышка ларца приподнялась на несколько дюймов – мы ясно это видели, так как вся пещера была теперь ярко освещена. Потом крышка медленно откинулась, словно под напором какой-то силы, шедшей изнутри, и встала вертикально. Что находится в ларце, я не видел: поднятая крышка загораживала обзор. Ларец по-прежнему светился, и из него пополз бледный зеленоватый туман, струи которого поплыли в сторону саркофага, словно влекомые к нему. Даже через респиратор я ощутил странный едкий запах. Немного погодя туман сгустился и начал заползать прямо в открытый саркофаг. Вне сомнения, мумия каким-то образом притягивала его к себе, и он как-то на нее воздействовал: саркофаг медленно осветился внутри, как если бы лежавшее в нем тело стало источать сияние. Со своего места я ничего толком не видел, но по лицам четверых наблюдателей понял, что там творится нечто странное.
Мне нестерпимо хотелось подбежать и самому посмотреть, но, памятуя о суровом предостережении мистера Трелони, я оставался там, где мне было велено находиться.
Снаружи продолжала бушевать буря, и я чувствовал, как скала, на которой был выстроен дом, сотрясается от яростных ударов волн. Ставни вздрагивали под натиском неистового ветра, казалось, поставившего себе целью ворваться в пещеру. В ту минуту мучительного ожидания, когда силы жизни и смерти исступленно боролись за превосходство, воображение мое разыгралось не на шутку и буря представилась мне живым существом, распаленным лютым гневом.
Четверо наблюдателей, стоявших с напряженными лицами возле каменного гроба, вдруг разом подались вперед. Их широко раскрытые от изумления глаза, в которых отражалось потустороннее сияние, исходившее из саркофага, засверкали каким-то неземным блеском.
Сам я, почти ослепленный ярким, резким светом, уже не доверял своему зрению. Измученным моим глазам почудилось, будто из саркофага поднялось что-то дымчатое… что-то вроде облака белой мглы. В самой сердцевине этого облака, тусклого и полупрозрачного, как опал, смутно угадывались очертания руки, сжимавшей огненно-красный переливчатый камень. Когда яркое сияние ларца слилось с живым сиянием рубина, зеленая пелена тумана, которая плавала в воздухе между ними, внезапно обратилась в каскад бриллиантовых искр – чудо, сотворенное светом!