В следующий миг случилось непредвиденное. Свирепая буря, сражавшаяся со ставнями узких окошек, наконец одержала победу. Со звуком пистолетного выстрела засов на одной из толстых ставен лопнул, и она распахнулась, с грохотом ударившись о стену. В пещеру ворвался мощный порыв ветра – пламя ламп затрепетало, заметалось, а струи зеленого тумана понесло прочь от саркофага.
Тут же произошла перемена и с ларцем. В нем полыхнула огненная вспышка, раздался глухой взрыв, а потом вместо зеленого тумана из него пошел черный дым, который до жути быстро сгущался и расползался, заволакивая пещеру и скрывая ее очертания. Клубы этого дыма подхватывал и кружил завывавший ветер. По знаку мистера Трелони мистер Корбек затворил ставню и прочно закрепил клином.
Я охотно пособил бы чем-нибудь, но не смел отойти от выключателей без приказа мистера Трелони, который по-прежнему стоял у изголовья каменного гроба. Я махнул рукой, привлекая к себе внимание, однако он жестом велел мне оставаться на месте. Четыре фигуры возле саркофага были уже едва различимы в плотных сгустках дыма, а через считаные секунды и вовсе скрылись в них. Меня охватило неодолимое желание броситься к Маргарет, но я опять сдержал себя. Если этот стигийский мрак не рассеется в ближайшие минуты, свет будет нам жизненно необходим, а я сейчас хранитель света! Мучительная тревога, снедавшая меня, стала просто невыносимой.
Ларец теперь потускнел, и свет ламп понемногу мерк, словно сдавшись перед густым дымом. Еще немного – и здесь воцарится кромешная тьма.
Я все ждал и ждал в полной готовности включить электрический свет по первому же приказу, но такового не поступало. Я стоял неподвижно, напряженно всматриваясь в пелену дыма, по-прежнему валившего из ларца, свечение которого становилось все слабее. Лампы начали гаснуть одна за другой.
Наконец осталась гореть лишь одна из них – неверным тускло-голубым пламенем. Я изо всех сил всматривался туда, где находилась Маргарет, в надежде разглядеть ее лицо, если вдруг мрак рассеется хоть на миг. Теперь я терзался страхом исключительно за нее. В темноте смутно виднелось лишь белое платье рядом с расплывчатой черной массой саркофага.
Дымная мгла сгущалась все сильнее, и теперь ядовитый запах разъедал мне не только глаза, но и ноздри. Постепенно валившие из ларца клубы стали меньше и не такими плотными. Потом я уловил движение чего-то белого около саркофага – несколько быстрых промельков, которые я с трудом различил в густом дыму при слабевшем свете, так как теперь и пламя последней лампы запрыгало, затрепетало, перед тем как погаснуть.