Барыня.-- Что, батюшка, зачем? верно, денег просить? Или Абашку на съезжую опять взяли?
Феклистыч.-- Нет, сударыня, деньги еще не все вышли, а Абашку я из стула не выпущал. Я пришел милости вашей доложить, неравно вздумаете со двора ехать, так кареты ведь нет.
Барыня.-- Что ты мне это сказываешь? Ведь ты дурак, а я, благодаря Бога, с ума не сошла. Разве ты продал, или украли желтую и мордаре карету?
Феклистыч.-- Нет, сударыня. Пропажи в вашем доме нет,-- что ж, грех сказать!-- а кареты эти две хотя и стоят в сарае, да в них ездить опасно оченно: того и смотри, что рассыпются; а мне ведь ваше здоровье пуще всего на свете. Долгие вам лета; а после вас куда мы годимся!
Барыня.-- Да разве я тебе, старый черт, не приказывала еще на первой неделе починить мордарееву-то карету? ты забыл? Был глуп, а теперь еще глупее стал.
Феклистыч.-- Воля ваша, сударыня, в мои лета люди не глупеют. Я все в одной поре. Да эти кареты и чинить нечего: до них дотронуться нельзя. Вот я и пытался отдавать, да никто не берется. Здешний же каретник, Обросим, причитает на вас 13 рублей с полтиной прежних. Что ж мне делать? Ведь не связать его.
Барыня. -- Тебя слушать, так и конца не будет. Вот вчерашнюю-то карету если б ты осмотрел, так бы сраму не было со мною на улице.
Феклистыч.-- Матушка, да уж ее чинили-чинили, да и в пень стали, и рук-то марать никому не хочется; а на леченой кобылке недолго ездить.
Барыня.-- Врешь, дурак, врешь. Вот я пошлю Крисанфовну осмотреть.
Феклистыч.-- Да хоть сами изволите пойти, а все то же будет. Я вам точно докладываю.
Барыня тотчас закричала девку. Девка вошла, вышла, и явилась потом Крисанфовна, которой барыня приказала так: "Поди, пожалуйста, голубушка, в каретный сарай; посмотри, что там с каретами делается. Этот старый черт все у меня поломал и ни за чем не смотрит". Барская барыня, сказав: "Слушаю, матушка, сей же час вам обо всем представлю",-- отправилась с сим важным препоручением и с полной доверенностью. Не прошло десяти
минут, как раздался крик, вопль и влетела в комнату стремглав Крисанфовна, простоволосая, без косынки и с разодранной юбкой, отчего сделался у ней шлейф. За нею, по пятам, все девки, люди: "Что такое, что с тобой? Опомнись! перекрестись!" Но едва через полчаса могли получить ответ и реляцию от Крисанфовны.
"Ох, мать моя! Ох, государыня ты наша, сударыня, Степанида Кузьминишна! Ах злодей! что он со мною сделал! обругал, проклятый! Это дьявольское наваждение. Ох, матушка, прикажи дать испить; язык во рту не воротится. Ну, дошла была до року! Околеть бы без покаяния! Полно бы вам служить!"