В конце октября Томас потерял работу, разорилась его фирма. Пособия по безработице уже не так как хватало на игру. Привыкши играть по крупному, Томас намного раньше оставался без денег. Отношение в шпильке к нему осталось прежним, он всё так же пользовался всеми льготами. Русские не такие люди, которые забывают хорошее, но аппетит у Томаса остался прежним. Он не мог довольствоваться меньшей суммой, необходим был прежний кайф. Как наркоман не может довольствоваться меньшей дозой, так и игрок должен получать тот впрыск адреналина, к которому он привык.
— Что то надо делать, — думал Томас, — где взять денег?
Возникла мысль взять кредит, — одеться надо, — думал Томас, — а то хожу уже как бомж, долги раздать.
Всё это были очередные враки самому себе. Он давно перестал занимать себя темой долгов, отодвинув её далеко в подсознание. Все вопросы, возникающие поначалу, к чему всё это ведёт, и чего он добивается, перестали для него иметь хоть какое то значение. Признавать себя больным, осознать свою проблемму, Томас не мог, да и не хотел.
Проиграв весь взятый кредит, Томас окончательно впал в отчаяние, не зная, что дальше делать и как жить. Подсчитав сколько он кому должен, вызвало у него страшный шок…. Помощи ждать было не откуда… ….
…. За окном падал снег, наступал 2000 год….
После окончания школы в 1989, Настя пыталась поступить в Педагогический, но из за болезни мамы ей пришлось покинуть институт, так и не доздав вступительные экзамены. Вернувшись домой, Настя устроилась нянечкой в детский сад, надеясь поступить на следующий год. — Мне ещё повезло, — думала Настя, — парней, кто не поступил мигом забирают в армию. Так что отсижусь годик дома, получше подготовлюсь, а на следующий год снова в бой, — рассуждала она.
Настя очень серьёзно готовилась к поступлению. Поступать она хотела на иняз, факультет немецкого и английского языков. Любая свободная минутка использовалась для подготовки. Уложив, обычно, свою группу днём спать, Настя садилась за учебники. Придя вечером домой с работы, весь остаток вечера проводился за чтением и зубрёшкой. С немецким у неё всё было в порядке: 6 лет в школе, принесли свои плоды. А вот англиский оставлял желать лучшего. Поэтому 5 дней в неделю были посвещаны англискому и 2 немецкому. Упорные занятия приносили, постепенно, свои результаты. Настя могла уже, пусть ещё не свободно, но давольно таки сносно читать и понимать любой текст, как на немецком, так и на английском. Разговорную речь Настя практиковала с папой своего, как она всё ещё надеялась, друга Саши. Его папа был русским немцем и мог хоть как то побалякать с ней на немецком. Родители Саши по прежнему относились к Насте как к своей невестке, радуясь каждому её визиту и задерживая её у себя до поздна.