– Я не хочу возвращаться…
Я посмотрел на нее из-за руля.
– Ты предпочитаешь пляжный дом вилле?
В общем-то, и дом, и вилла стоили друг друга, но я все же предпочитал место посреди моих виноградников. Оно давало мне ощущение одиночества.
– Нет. Я предпочитаю другого тебя.
«Другого меня?» – пронеслось у меня в голове.
– Видишь ли, – снова заговорила она, как бы услышав мой вопрос, – ты мне очень нравишься, когда откровенен со мною. Нравишься, когда показываешь себя истинного, кто ты есть на самом деле. А сейчас мы вернемся на виллу, и ты вновь отправишься заниматься своими делами и опять сделаешься молчаливым и задумчивым. Снова закроешься от меня, как обычно. И мне понадобится целая вечность, чтобы до тебя достучаться.
Она обвела меня пристальным взглядом – пристальнее я еще не видал.
– Но и ты тоже закрываешься от меня, – возразил я.
– А в отместку.
– Ну, я что есть, то есть, – сказал я, пряча ее руку в своей. – И никто этого уже не изменит. Я даю тебе все, что ты хочешь, по мере моих возможностей. Так что с твоей стороны ожидать большего весьма опрометчиво.
– Да, только лишь, когда у меня есть твои пуговицы…
Я вновь стал смотреть на дорогу. В салоне повисла неприятная тишина.
– Можно тебя спросить?
Я продолжал следить за дорогой, но краем глаза мог видеть все ее движения.
Поскольку я ничего не ответил, она спросила:
– Ты выполняешь мои желания только из-за пуговиц?
– Ну да.
А что я еще должен был ей ответить?
– Значит, иначе ты не можешь?
– Нет.
Мне было плевать на ее мечтания. Впрочем, с самого начала я ясно дал ей понять, что она всего лишь моя рабыня. И я вытворял с нею ужасные вещи, потому что мне так хотелось. Просто хотелось, и все.
– Дело в том, что мне нравится, что ты делаешь со мной… даже не за пуговицы.
Она медленно поворотилась в мою сторону, но я ничего не понял из ее слов.
– Что ты сказала? – спросил я, не отнимая руки.
Я вообще не понимал, о чем шла речь. Я совсем не понимал, что она имеет в виду.
– Просто я думаю, что тебе нравится делать то, что я прошу… даже если ты и не хочешь в этом признаться.
Я немедленно отпустил ее руку, оставив ее на центральной консоли между нашими сиденьями. Она, конечно, могла анализировать и мои слова, и мои поступки, но ответ на такие вопросы – нет уж, дудки!
– Я совсем не романтик. И я не занимаюсь любовью. Все, что бы я ни делал, я делаю ради пуговиц. Я выполняю твои желания ради того, чтобы ты оставалась рядом со мной так долго, насколько это возможно. И все это, потому что мне нравится мучить тебя. Причем чрезвычайно.
И хотя она ожидала не такого ответа, но, отвернувшись к окну, она произнесла: