— Член ЦК коммунистической партии Финляндии товарищ Элоранта готов содействовать всеми силами, всеми своими возможностями, — сказал красный и поросился на выход. — Я слегка освежусь, жар какой-то жаркий.
Ну, а прочие голые товарищи начали обсуждать сложившуюся ситуацию:
— Господа-социалисты Сирола, Маннер, братья Рахья — вот кто противодействуют нам. Хапуги. Все им мало, — сказал один.
— А Юкка Рахья — вообще, наглый, высокомерный, настоящий садист — поднимет руку на ребенка и не вздрогнет, — добавил другой.
— Жрут в ресторанах, спят на перинах, — вздохнул третий.
У всех парильщиков немедленно заурчало в животах.
Что же, с горечью мог допустить Тойво, все прозвучавшие слова вполне справедливы. Зажрались в ЦК финской партии, оторвались от прочих товарищей, с кем когда-то кровь проливал в Гельсингфорсе. Но дело-то совсем не в этом. Дело-то все в том, что зреющая оппозиция, даже добившись финансовой «прозрачности» коммунистической верхушки, никогда не добьется улучшения своего материального положения. Она сможет, в лучшем случае, добиться улучшения положения Войтто Элоранты.
После бани Антикайнен пришел для себя к выводу: надо предпринимать какие-то шаги, чтобы лишить товарища Элоранту возможности влиять на ситуацию по своему усмотрению.
— Тойво! — вдруг окликнул его совсем незнакомый человек в штатском.
Вообще-то человек этот был совершеннейшим пацаном, высокий и какой-то нескладный, 19 лет от роду. И звали его, как выяснилось чуть позже, Тойво Вяхя. А еще чуть позже открылась и цель обращения этого парня именно к Антикайнену.
— Тебе привет от Отто Вилли Брандта, — сказал он.
Тойво непроизвольно вздрогнул, но тотчас же попытался разъяснить для себя смысл сказанных слов.
— Когда он передавал этот привет? Полгода назад? — спросил он.
— Нет, — ответил парень. — Еще недели не прошло.
Антикайнен внимательно посмотрел на своего тезку: провокация? Отто Вилли Брандт — это Отто Куусинен, которого убили в феврале этого года.
24. Револьверная оппозиция
Тойво Вяхя спокойно выдержал этот взгляд и достал из-за пазухи пакет.
— Это тебе. Здесь вся информация, — сказал он. — А я пошел. Дела у меня.
— Погоди, — остановил его Антикайнен. — Дальше-то — что?
— Я только передаю пакет, — пожал плечами парень. — У меня никаких полномочий. Прибыл из Швеции, далее остаюсь в России. Вот и все.
Он попрощался и ушел, оставив Тойво недоумевать: что это было? Что бы ни было — завещание, последняя воля — узнать легко: дернуть за веревочку, дверь и откроется.
В пакете было два письма, одно — от Лотты, что было весьма неожиданно, второе — от Куусинена, что было дважды весьма неожиданно.