Монах не стал дожидаться, когда пороховой дым развеется, а побежал гигантскими шагами к человеку с веревкой, который начал подыматься на ноги и теперь, находясь в полуприседи, прижимал руки к ушам, потрясенный неожиданным грохотом. Игги очень метко пнул его правой ногой по уху, а потом добавил сверху-вниз левой, втаптывая его голову в мелкие камни на земле.
Стрелок лихорадочно возился со своим карамультуком, но у него плохо получалось. Оно и понятно: кремневые ружья не терпят суеты и спешки. В два прыжка монах очутился возле него и, подмигнув одним глазом, спросил:
— Ну, есть еще порох в пороховницах?
Тот в ответ что-то заклекотал, вероятно, сетуя на свое оружие, но Игги слушать не стал: сунул нож в грудь стрелка и отошел в сторону.
Все еще гуляло между скалами эхо выстрела, а в природе вновь восстановилось прежнее положение вещей: он и горы.
Вроде бы так. Да не так.
— Ловко ты этих басмачей разметал! — вдруг раздался с вершины ближайшего скального выступа голос, показавшийся знакомым.
18. Переход (продолжение)
Игги ухватился за бесполезное ружье и посмотрел вверх: на него, улыбаясь, глядел заросший бородой до самых глаз Блюмкин.
— Служил? — спросил он.
— Отдельный полк Олонецких егерей, — ответил Игги и зачем-то уточнил. — Галиция.
Яков спустился с выступа, ловко перепрыгивая с одной каменной площадки на другую, и, приблизившись, протянул руку.
— Это где ж тебя так долго носило? — спросил он.
— А какой сейчас месяц? — растерялся монах.
Блюмкин внимательно посмотрел на него и дернул щекой:
— Правильнее спросить: какой сейчас год?
Потом вздохнул и добавил:
— Пора рвать когти, как принято говорить в культурных домах. Валим — и чем быстрее, тем лучше.
Не дожидаясь вопроса, указал за каменистый гребень позади ручья. Игги выглянул и увидел приближающуюся толпу людей в таких же одеялах, опоясанных кушаками с подвешенными на них предметами, очень характерными по форме. Вероятно, это было ни что иное, как холодное оружие в самых разных его проявлениях: режущих, колющих и пилящих. Да и намерения у толпы казались явно не дружеские.
— С этих что-нибудь возьмем? — монах махнул рукой в сторону лежащих тел.
— Так нечего с них брать, — ответил Яков. — Однако мне нравится ход твоих мыслей. За мной!
Игги побежал следом за Блюмкиным, едва поспевая за его прытью.
Сначала они карабкались куда-то вверх, затем обогнули огромный валун и оказались перед большой норой в земле. Яков потоптался перед этой дырой, с силой стуча каблуками по мелким камушкам и грязи. Потом отпрыгнул в сторону, и они вновь побежали, только теперь вниз, пока не оказались возле того самого ручья ниже по течению.