Это она читала мои письма.
И она на них отвечала.
Я был взволнован, когда торопливо покидал кладбище. Маленькая улочка за площадью Эмиля Гудо была мне знакома, и сейчас я с сильно бьющимся сердцем поднимался по ней.
Отыскивая глазами нужный дом, я шагал по улице Оршам. Пока не увидел эмалированную табличку с голубыми краями, на которой каллиграфическими буквами было написано название: «La Cour des Restaurateurs» – подворье реставраторов.
Я открыл ворота и очутился внутри. Справа располагалась мастерская резчиков по дереву, слева – ателье скульпторов. Дверь была открыта, и я вошел.
Пахло пылью и краской, мой взгляд скользнул по этому зачарованному саду каменных изваяний, часть которых была накрыта белыми полотнищами, оглядел большой стол, где были разложены руки, головы, ноги из белого мрамора, посмотрел на искусные рельефы, возвышавшиеся до потолка, на большой верстак у стены напротив большого окна, на которой стройными рядами, словно оловянные солдатики, висели в ряд пилы, резцы и молотки.
– Ау? Есть тут кто-нибудь? – спросил я в пространство.
Что-то загремело, и, скрипнув, отворилась дверь следующей комнаты. На пороге показался Гюстав Клодель в рабочем халате. Он приветливо посмотрел на меня.
– Она наверху, в своей комнате, – сказал он, махнув на дом в глубине двора. – Она вас уже ждет.
Глава 23
Я так надеялся, что это ты!
Квартира Софи оказалась на четвертом этаже. Я взбежал по выщербленным ступенькам деревянной лестницы и не успел нажать звонок, как дверь изнутри открылась.
Передо мной стояла Софи. Одетая в платье нежного сиреневого цвета, она была бледна и тяжело дышала. Ее глаза в темноте прихожей казались огромными.
Несколько секунд мы молча пристально смотрели друг на друга. Затем она быстрым движением повернулась к стоявшему рядом комоду и протянула мне пачку писем.
– Ты простишь меня? – тихо спросила она, и ее глаза заблестели.
Я покачал головой и бережно взял протянутые письма.
– Нет, это ты меня прости, – сказал я. – Я вел себя как конченый идиот.
Я обхватил ее лицо ладонями, на свете были только она и я, и, пока мы целовались, не в силах оторваться друг от друга, нашептывая слова любви, письма выпали и, как листья, разлетелись по полу.
В этот вечер я так и не вернулся на улицу Жакоб. Я остался на Монмартре в маленькой, полной неожиданных закоулков квартирке под самой крышей, где нежданно поселилось счастье.
В этот вечер мы с Софи сказали друг другу все.
Она рассказала, как увидела меня на кладбище: она обратила внимание на очень несчастного человека, приходившего иногда с маленьким сынишкой. Как однажды, когда мы уже познакомились, она нечаянно подсмотрела, как я открываю тайник и что-то в него прячу. Как она потом тайно пошла к могиле Элен и обнаружила дверцу в памятнике.