Я пыталась снова увидеть впереди цель, к которой мы шли раньше, вспомнить многочасовые интервью, короткие наводящие вопросы Брижит, сплошной поток собственных слов. Я чувствовала, что она тоже стремится поскорее довести все до конца, и в душе побаивалась, что после этого она вычеркнет меня из своей жизни.
– Это все, что я знаю, – сказала я. – Нужно что-то еще?
– У нас все отлично, – заверила меня Брижит. – Материала хватит на три книги.
Скоро она примется за дело. Надо будет собрать из отдельных интервью увлекательное повествование. Нам понадобится издатель. У нее есть друг в “Галлимаре”, и она для начала обратится туда.
Когда я рассказала Брижит, что у папы были другие женщины, на ее лице мелькнуло странное выражение. Мне показалось, что я заметила в ее глазах блеск, но, может, это было отвращение.
– Как думаешь, есть ли у него еще дети? – спросила она. – Ты говоришь, у него были другие романы. А вдруг и ты у него такая не одна?
Этот вопрос застал меня врасплох, и я лихорадочно попыталась придумать умный ответ. В итоге я сказала, что не думала об этом.
– Ты никогда этим не интересовалась?
– Если другие дети и есть, они не такие, как я. Видимо, он их бросил или никогда о них не знал.
– Ты говоришь с такой уверенностью.
– Ты знаешь что-то, чего не знаю я?
– Нет, я знаю только то, что ты мне рассказала.
– Это Анук упомянула о его изменах, а она ненадежный источник. Разве угадаешь, правда ли это? И к тому же она не назвала ни одного конкретного имени, просто сказала, что он не умел хранить верность.
Брижит перестала писать, кончик ее ручки уткнулся в блокнот. Кожа сжимающих ручку пальцев отливала желтым. Она склонила голову и улыбнулась.
– Я заговорила об этом только потому, что такие вещи не дают мне спать по ночам, а еще потому, что всегда воображаю худшее.
– Если бы мне что-нибудь было известно, я бы тебе сказала.
– Конечно.
Я выпрямила скрещенные ноги. Они действительно выглядели шире в ляжках, расплывались под черными джинсами. Брижит разобрала бумаги на журнальном столике и сложила их в две стопки. Одну из них она пододвинула ко мне.
– Можешь отнести это Давиду? – попросила она. – Терпеть не могу, когда он бросает свои бумаги в гостиной, хотя знает, что это мое рабочее место.
Я сгребла стопку, чувствуя облегчение от того, что смогу немного отдохнуть от нее.
– Спасибо, Марго, – сказала она.
Дверь в кабинет Давида была приоткрыта, и за ней виднелись стопки книг на полу. Его ноутбук лежал на диване, на котором я уже несколько раз ночевала. Я постучала в дверь.
– Входите, – услышала я в ответ.