– Наверное, она есть, – улыбнулся Пелорат. – Не сдавайся, дружочек.
– Я не сдаюсь, – без особого энтузиазма возразил Тревайз. – Образование планет – слишком сложное дело, чтобы для этого существовали жесткие правила. Мы говорим только о вероятностях. При наличии этого чудовища вероятность уменьшается, но не до нуля.
– Почему бы тебе не подумать немного иначе? – вмешалась Блисс. – Поскольку первые два набора координат дали тебе две обитаемые планеты космонитов, то третий, который уже дал тебе подходящую звезду, тоже приведет к обитаемой планете. Зачем рассуждать о вероятностях?
– Хотел бы надеяться, что ты права, – ответил Тревайз, вовсе не чувствуя себя утешенным. – Сейчас стартуем из плоскости эклиптики по направлению к звезде.
Компьютер позаботился об этом почти в тот же миг, как прозвучали эти слова. Тревайз откинулся на спинку пилотского кресла и решил, что единственный недостаток пилотирования гравилета с такими современными компьютерами – то, что испытавший это не захочет никогда – никогда – пилотировать корабль любого другого типа.
Разве он сумеет снова вынести такую муку – самостоятельные расчеты? Разве сумеет думать об ускорении, ограничивать его разумными пределами? Скорее всего он позабыл бы об этом и такое бы отколол, что и сам, и все на борту размазались бы по внутренним переборкам.
А этим кораблем будет управлять – или другим, в точности подобным ему, если только сумеет вынести все эти перемены, – всегда.
И поскольку Тревайз хотел отвлечься от вопроса о наличии обитаемых планет, он сосредоточился на том, чтобы вывести корабль над плоскостью, а не под нее. При отсутствии какой-либо веской причины выходить под плоскостью пилоты почти всегда выбирали первый вариант. Почему?
Кстати, почему рассматривают одно направление как верх, а другое – как низ? В симметричном космосе это чистейшая условность.
Точно так же он обычно обращал внимание на то, в каком направлении вращаются наблюдаемые им планеты вокруг своей оси и вокруг звезды. Если оба направления оказывались против часовой стрелки, то поднятая рука означала север, а под ногами находился юг. Север в Галактике воспринимался как верх, а юг – как низ. Точнее, чистейшая условность, возникшая во мгле прошлого, но которой рабски следовали до сих пор. Если кто-нибудь увидит перевернутой югом вверх знакомую карту, вряд ли сможет узнать ее. Карту потребовалось бы перевернуть, чтобы она обрела свой смысл. И все, что на ней обозначено, стало бы ясным, стоило лишь сориентировать ее на север – «верхом вверх».
Тревайз вспомнил о сражении, данном Белом Риозом, генералом Империи, три века назад. В критический момент он развернул свою эскадру, вывел ее под плоскость эклиптики и застал врасплох эскадру вражеских судов, которые, ожидая нападения, были не готовы к отражению атаки с этого направления. Этот маневр сочли бесчестным. Кто? Проигравшие, естественно.