– Не очень-то уютное жилье. Как же мы сможем свободно поговорить?
– Уверяю тебя, – отозвался Тревайз, – стоит нам натянуть полог в дверях, и нас никто не потревожит. Никому и в голову не придет войти – таковы тут обычаи.
Пелорат перевел взгляд на оконные проемы.
– Нас можно легко подслушать.
– Что мы, кричать будем? Альфиане не подслушивают. Даже когда они стояли напротив окон трапезной во время нашего завтрака, они выдерживали вежливую дистанцию.
– Ты так много узнал об альфианских обычаях, – улыбнулась Блисс, – за то время, что провел наедине с нежной маленькой Хироко, и так уверен теперь в воспитанности местных жителей. Что произошло?
– Если ты заметила, что картина моего сознания изменилась в лучшую сторону, и интересуешься причиной этого, я могу только попросить тебя оставить мое сознание в покое.
– Ты прекрасно знаешь, что Гея не тронет твоего сознания ни при каких обстоятельствах, исключая лишь опасность для жизни, и ты знаешь почему. Но я не слепая. Я могу ощутить то, что происходит на километр вокруг. Это что, неотъемлемая часть твоих космических странствий, мой друг-эротоман?
– Эротоман? Помилуй, Блисс. Второй раз за все время! Второй!
– Мы посетили всего лишь две планеты, на которых живут нормальные женщины, и на каждой из них мы пробыли лишь несколько часов.
– Тебе хорошо известно, что на Компореллоне у меня не было выбора.
– Не спорю. Я помню, какова она была внешне. – На несколько мгновений Блисс расплылась в улыбке. – А вот представить, что Хироко сжала тебя, беспомощного, в своих мощных объятиях и сломила железной волей твое слабое тело…
– Конечно, нет. Я сам этого хотел. Но предложение исходило от нее.
– Неужели у тебя так всегда получается, Голан? – с ноткой зависти в голосе спросил Пелорат.
– Конечно, так оно и должно быть, – усмехнулась Блисс, – женщины к нему так и льнут, не в силах противиться его обаянию.
– Хотел бы я, чтобы это было так, – вздохнул Тревайз. – Но это далеко от истины. И я рад. Есть много другого в жизни, чем заняться. Но на этот раз я действительно не сопротивлялся. В конце концов, мы были первыми людьми с другой планеты, которых когда-либо видела Хироко да, пожалуй, и любой из ныне живущих на Альфе. Я понял из того, что она не хотела обсуждать, из случайных замечаний, что Хироко предполагала, будто обнаружит у меня необычайные анатомические подробности или дождется какой-нибудь изысканной техники, но я не оправдал ее надежд. Боюсь, она была разочарована.
– О! Неужели? А ты?
– Я – нет. Я бывал на многих планетах, и у меня есть определенный опыт. Оказалось, что люди есть люди, а секс есть секс, где бы все это ни происходило. Если и есть какие-то отличия, они обычно тривиальны и часто неприятны. Каких только ароматов я в свое время не нанюхался! Одна дама так просто ничего не позволяла, пока не начинала играть громкая музыка, приправленная отчаянными воплями. Но когда она включала эту музыку, я был бессилен. Уверяю тебя, если все складывается, будто в добрые старые времена, меня это вполне устраивает.