Суть документа сводилась к тому, что супруг Мэри Мэтчуелл, Арчибальд Дункан, проживавший в Дублине, обвинил ее в двоемужии; на основании этого документа был подписан приказ об ее аресте; констебли прибыли в Чейплизод с предписанием задержать означенную преступную особу и препроводить ее к месту заключения; им поручалось также принять меры для немедленного изгнания из Мельниц сопровождающих правонарушительницу лиц; наконец, сообщалось, что мистер Чарльз часа через полтора прибудет самолично, с тем чтобы поздравить свою верную супругу с окончанием всех злоключений и вступить в прежнее владение собственностью.
Легко представить, как Салли Наттер восприняла эти новости: молитвенно сцепив пальцы и не сводя глаз с официального гонца, она не в силах была вымолвить ни слова, не в силах была заставить себя поверить в услышанное. Не успел, однако, чтец добраться до конца упоительного канцелярского послания, как из гостиной долетел пронзительный вопль, чьи-то голоса вступили в ожесточенную перебранку, грохнуло и зазвенело разбитое стекло; густой бас не скупился на проклятия, а баритоны сыпали ругательствами; с улицы доносился хохот кучеров, наблюдавших за побоищем через окно; этот неистовый разнузданный шум заставил бедняжку Салли – уже привыкшую за это время к дебошам – прижать руку к сердцу и затаить дыхание. Но это буйство было последним, знаменовавшим перелом к умиротворенности: злого духа изгнали – и в обители, сотрясенной и оглушенной, должно было вскоре воцариться спокойствие.
О похождениях Чарльза Наттера в тягостном промежутке между его исчезновением после первого визита Мэри Мэтчуелл в Мельницы и долгожданным возвращением под родной кров сохранился короткий отчет от первого лица, по большей части это письменные ответы на предложенные вопросы, явно предназначавшиеся для адвоката. С вашего позволения, я – поскольку запись не слишком пространна – привожу ее здесь дословно:
Когда эта женщина появилась в Мельницах, сэр, я едва мог поверить своим глазам: я хорошо изучил ее нрав, она всегда была чертовски зловредной, но я давным-давно докопался до ее прошлого – и меня потрясла ее наглость. То, что она сказала, было правдой: мы и в самом деле женаты, вернее сказать, церемония имела место в церкви Святого Клемента Датчанина, в Лондоне, в 1750 году. Я не мог этого отрицать, но мне прекрасно было известно и о том, о чем, как она считала, знали только она сама и еще один человек. Она вышла за меня замуж при живом муже. Мы прожили вместе немногим дольше трех месяцев, а потом расстались. И года не прошло, я все про нее выведал, но только никак не думал, что дождусь от нее новых пакостей.