Говоря все это, доктор Пелл спустился с лестницы, раскланялся и выскользнул за дверь, прежде чем бедная миссис Стерк успела опомниться. Ей хотелось услышать от доктора гораздо больше, но вместо того с улицы донесся стук кареты, уносившей знаменитость обратно в Дублин. Думаю, немногие врачеватели привыкают хладнокровно выговаривать ужасное eclaircissement[73] – при малейшей возможности стараются от него уклониться.
Тул тоже, сколько мог, юлил и хитрил, увиливая от прямых ответов, однако вынужден был признать, что наступило ухудшение. Когда он удалился, пообещав вернуться в четыре часа, бедная миссис Стерк, оставшись в гостиной одна, не выдержала и разразилась бурными рыданиями; потом вспомнила, что слишком надолго отлучилась из спальни, проворно вытерла слезы и взбежала наверх, к своему Барни, уже улыбаясь; она отгоняла от себя злые страхи; и надежда – преданный ангел, не покидающий нас до последнего, – осеняла ее сладкими мечтаниями. Но вот уже сутки спустя, в четыре часа пополудни, из комнаты больного послышался долгий, отчаянный вопль. «Бедная глупенькая Летти» простилась со «славным Барни» – и простилась навсегда. Пора влюбленности и годы супружества – все ныне померкло и отошло в прошлое: через три дня ружья были повернуты прикладами вверх, глухо били барабаны, на кладбище прогремели три залпа; в стороне робко жалась стайка недоумевающих детей, одетых в черное; потом, у выхода, старый генерал поочередно обнял их и расцеловал и уверил, что они могут приходить играть в Белмонт, когда только им захочется, и вволю рвать яблоки, и делать все, что вздумается. В ответ на все это бедная одинокая женщина во вдовьей накидке, смотревшая из окна близстоящего дома, преисполнилась глубокой благодарности.
Глава XCVI
О законной миссис Наттер из Мельниц и об известии, которое получил мистер Мервин
Доктор Тул вышел из дома Стерка растерянный, в подавленном настроении. Он окинул взором серый фасад и окна, в которых отражалось красноватое солнце; сейчас, в четвертом часу пополудни, дом показался ему иным – словно бы опустевшим. Доктор оглядел улицу вплоть до заставы, потом обратился в сторону Мартинз-роу и Мельниц. Внезапно ему пришла на ум бедная Салли Наттер. В приступе раскаяния Тул замолотил концом трости по мостовой – он не мог простить себе, что забыл поговорить о ней с судьей Лоу. Впрочем, особого смысла в таком разговоре, наверное, и не было: ряд важнейших обстоятельств, связанных с этим делом, оставался ему совершенно неизвестен.
Посланец мистера Гэмбла поднялся наверх, к дверям спальни миссис Наттер; получив разрешение войти, он почтительно испросил позволения ознакомить хозяйку дома с коротким документом, зачитать который было ему поручено.