— Электрик с утра был, бездельники? Выяснили, что искрит?
— Был, Ю… Юлия Юрьевна! — бодро доложил Никита, выскочив из-за дегидратора для нашей фирменной пастилы. — Сказал, что… Осторожнее!
Голова трещала так, словно я вчера пересчитала ею все кастрюли и сковородки на собственной кухне. Или как если бы я вернулась в студенческие годы и напробовалась фирменных настоек нашего куратора с кафедры виноделия… ох. Комната вообще незнакомая, что опять же навевает мысли о студенчестве — в последний раз я просыпалась в чужой квартире именно тогда.
Придерживая многострадальную часть тела, я очень осторожно сползла с кровати и попыталась встать. Оппа! Стоять! Отставить падение носом в уплывающий из-под ног коврик!
Уф-ф-ф… что-то сильно не так. Я… похудела? Странно. Вот уж о чем не мечтала. Мои средне-увесистые габариты меня полностью устраивали. Заболела, что ли, и долго лежала? Где я вообще? О, вон там зеркало! Ставим задачу: четыре шага без кувырка. Готова? Встала, пошла. Раз-два, раз-дв… етить мои помидоры без шкурки, кто это?!
Приблизившись еще на шаг, я почти прижалась носом к прохладному стеклу. Поморгала. Приложила ладонь. Отражение повторило все эти действия с точностью. Вот…
Так. Это все же я. Такая, какой была лет двадцать назад, еще в школе. Тощая белобрысая глазастая селедка. Только вот таких роскошных волос у меня никогда не было, я всегда стриглась коротко. А тут прямо Рапунцель недокормленная. И платье… Хм. Похоже на мечту фетишиста-педофила, одержимого сказками Гауфа. Кружавчики, оборочки, панталончики шелковые из-под подола, чулки, перевязанные лентами чуть выше колен. Пышная юбка и корсет. Розовые!
— Очень дорогое платье, между прочим, — заявило мое отражение, высокомерно вздернув подбородок. — Скроено и сшито по последней моде!
— Здравствуй, репка, Новый год, приходи на елку… — Я машинально потерла лоб и уныло уставилась в зеркало. — Что мы пили?!
— Прекрати нести чушь и слушай внимательно! — прикрикнула на меня капризная принцесса из зеркала. — Я не для того призвала тебя в свое тело, чтобы ты бездельничала и болтала всякие глупости. Ты должна…
— Стоп, малышка. — Я прижала ладонь к зеркалу ровно в том месте, где отражались мои собственные губы. — Это же сон! Точно. И я тебе ничего не должна, это раз. Я не собираюсь ругаться с собственными глюками и сновидениями, это два. Просто подожду, пока алкогольная интоксикация пройдет, — с этими словами я повернулась к зеркалу спиной, прошагала обратно к кровати и рухнула на нее, накрывшись одеялом с головой. Я должна проснуться. Не люблю дурацкие сны. Лучше бы кухня пригрезилась, ей-богу.