Взгляд с прищуром и взрывоопасно вкрадчивый тон, с которым он всё это говорит, вызывают у меня желание смыться отсюда по-быстрому прежде, чем он дойдёт, наконец, до стола. И я делаю одну-единственную попытку прошмыгнуть мимо. Она на удивление оказывается удачной, потому что Рон меня не ловит, только всем корпусом поворачивается вслед и бросает иронично вдогонку:
— Как предсказуемо! Сначала обвинить во всех смертных грехах, а потом сбежать.
Я спотыкаюсь и застываю.
Что я творю? Я же совершенно не так представляла себе наш первый разговор после долгой разлуки! Разве можно сейчас просто уйти? Надо что-то сказать, но что… Или без лишних слов — остаться?..
И тут Замок приходит мне на помощь с решением.
Плети белых роз, украшающие стены, оживают и приходят в движение. Тянутся и тянутся — добираются до двери, переплетают, свивают колючие узлы, намертво перекрывают мне пути к отступлению. Если всё, что я знаю о Замке, правда — эти живые запоры не перерезать никаким оружием. Мы с Роном останемся в его комнате до тех пор, пока Замок сам нас не выпустит.
С ворчанием и протяжным скрипом захлопываются ставни на окнах.
У меня уже холодок по спине — как-то это всё слишком… Не хватало ещё, чтобы…
Мигнув напоследок, гаснут светильники на стенах.
И мы остаёмся в кромешной тьме.
Кажется, кому-то очень не нравится, когда мы с Роном ссоримся!
Так… приплыли! Я пытаюсь собрать в кучку скачущие мысли. Что ж, Замок, признаю — ты как всегда прав! В темноте правду говорить действительно проще. Я уже прекрасно это поняла в прошлый свой приезд. Поэтому набираю воздуху в грудь и выпаливаю как можно скорее, не давая себе возможности передумать и пойти на попятный:
— Прости!! Я просто слишком сильно тебя люблю, поэтому безумно ревную! Вот такая я идиотка. Всё, Замок, я это сказала! Можешь теперь включать свет и открывать эту дурацкую дверь…
…И ничего не происходит.
Вокруг меня по-прежнему плотная жаркая тьма. И мурашки уже ощутимо так побежали, потому что где-то там, впереди, разъярённый Рон, которого я не вижу и от этого чувствую себя беспомощной, словно кролик перед тигром.
— Хм. Черепашка, сдаётся мне, эта каменная махина в кои-то веки на моей стороне… Что ж, мне очень даже нравится такой вариант продолжения разговора. Так что давай-ка ты с самого начала и поподробнее! Особенно в части первого тезиса.
И тут я понимаю, что вовсе он не «где-то там», а очень даже почти уже «где-то тут», потому что голос Рона умудрился за какие-то считанные секунды оказаться совсем рядом. И в этой темноте я ощущаю каждый его звук как осторожное прикосновение. И он совсем даже не разъярённый, а напротив, какой-то… мурлыкающий.