Квентин заметил моё состояние и перестал улыбаться. Он все больше серьёзнел по ходу моего рассказа о том, как одна за другой все версии заканчивались тупиком и в конце концов осталась последняя — что Олава «похитили» развалины Замка пепельной розы. И пепелище не пускает к себе никого, по-прежнему храня отголоски застарелой ненависти. Так что единственный способ спасти брата, если его ещё можно спасти — это найти ключ к древней истории и заставить Замок «открыться».
— Я надеюсь, не слишком путано объяснила, — запыхавшись, пробормотала я, наконец прекращая ходить туда-сюда. — И вам хоть что-то стало понятно из того сумбура, что я наговорила.
— Да, понятно. Более чем. Я понял, что вы одна взвалили на себя непосильную ношу — вы заботитесь о семье брата, о его поисках, на которые другие давно махнули рукой, заботитесь даже о том, чтобы не проговориться о секретах моего дорогого родственничка. Хотя сомневаюсь, что он относился к вам столь же бережно, судя по тому, в каком состоянии вы сюда приехали. Элис, скажите — а кто заботится о вас?
Я уставилась на него непонимающе. Слишком резкая смена темы. Мы же о другом говорили! Я так надеялась, Квентин сможет хоть что-то посоветовать, придумает, как сменить гнев Замка пепельной розы на милость… а он о чём вообще?
Квентин же продолжал смотреть на меня пристально и задумчиво. И снова говорил о чём-то своём. Мне пришлось напрячь все силы, чтобы сосредоточиться и понять.
— Элис… В тот вечер, когда вы появились здесь, я поразился выражению ваших глаз. Особенно после обморока. Вы не помните, наверное, но я был там и всё видел. Вы шатались, как тонкое деревце на ветру, но готовы были скорее снова упасть, чем принять чью-то помощь. Знаете… я, наконец, вспомнил, когда мне в жизни приходилось видеть такой же взгляд.
Я беспомощно молчала. Он продолжил после недолгих размышлений.
— Охота на волков. Меня пригласили однажды поучаствовать — в диких северных краях, мы там оценивали месторождения. Не тот опыт, который хотелось бы повторять, честно говоря. Сказать по правде, я потом жалел, что согласился. Но отказываться было нельзя, чтоб местные жители не посчитали за слабака — потому что тогда иметь дело с ними станет решительно невозможно, не помогут никакие титулы и деньги. Так вот, о чём это я… Местные огородили участок леса верёвками с красными флагами. А потом загнали стаю и выбивали волков одного за другим.
Он остановился, как будто подбирал каждое слово — а может, просто слишком погружён был в собственные воспоминания.
— Предпоследним на снег упал матёрый вожак. И вот осталась только одна волчица. Судя по всему, его подруга, потому что держались они вместе. Она стояла посреди утоптанной и алой от крови поляны, широко расставив лапы. Уже не рычала. Просто смотрела на собак, которые остервенело лаяли и сжимали круг. И у неё был такой взгляд… вот такой же, как у вас. Взгляд того, кто понял, что остался один, и больше некому прикрыть спину.