— Отпустите её, господин. Отмучалась девочка. К предкам бы её отправить, к роду своему, — женщина говорила, а за её спиной жались дети, украдкой выглядывая. Девочка и мальчик. Если девочке было лет десять, то малыш был совсем маленьким, лет трёх. Но всё одно упрямо держался рядом с сестрёнкой, и совсем не плакал — сказывалась закалка в его белом пламени. Но самое странное, что девочка была невероятно похожа на его Люсиль! Так похожа, что Вальтеру даже начало казаться будто он бредит.
— А это…?
— Так брат её и сестрёнка младшие. Родителей-то их убили… — она хотела сказать что-то ещё, добавив словечко покрепче, но помня о детях сдержалась.
Вальтер взглянул ещё раз на тело девушки. Как оказалось, он неосознанно влиял на её тело всё это время, стараясь очистить, отчего пропала с лица и отёчность, и язык пришёл её в норму. И даже трупные пятна не посмели появиться, хотя времени с её смерти прошло уже очень много. Так что Люсиль выглядела теперь словно живая, правда излишне бледной.
Оглядевшись вокруг, барон с удивлением обнаружил, что солнце уже медленно клонится к закату. Пленники больше не сидят на голой земле, занимаясь своим детьми и оплакиванием мёртвых, а трупы бандитов и вовсе исчезли, оставив после себя лишь оружие, доспехи и одежду. Его пламя стёрло всякие следы их существования! Как и большую часть трупов взрослых жителей деревни, бывших недостаточно чистыми в силу возраста.
— Простите, я кажется тела ваших родных случайно сжёг…
От такого заявления женщина опешила, не ожидая подобного от благородного, но быстро пришла в себя, вспомнив с кем говорит.
— Это честь для нас, отправиться к Роду в вашем священном пламени, Господин. Обычно-то мы простую кроду складываем, где сжигаем тела. Из всего что горит — деревья-то рубить нельзя было.
— Кроду… к Роду. Вы так провожаете мёртвых? Не хороните?
— Нельзя землю-матушку трупами засорять, Господин. Мёртвые должны стать прахом как можно скорее, чтобы на земле не задерживаться, — женщина ещё немного постояла молча, помялась, но главный вопрос задал, — Можем мы Люсиль забрать? Остальные тела уже собрали, какие уцелели. Хотели у вас просить разрешения свалить сушины[3] в лесу — всё же ритуал прощания для нас важен. Проводим мёртвых, да продолжим жить дальше.
— Вот так просто? Продолжим жить? — грустно он улыбнулся.
— Мы тоже когда-то умрём, а дети наши продолжат жить, — пожала плечами усталая женщина, — Как было с нашими родителями, и с их родителями, и со всеми предками до нас. Да и разве ж плохо это с предками снова встретиться? Лишь бы дети раньше времени не уходили — горе это большое.