Несколько голов поднялось, глядя во все глаза на тьму. Зеркало показало девушку в нищенской одежде, которая смотрела на темного бога с затаенной надеждой.
— Подумайте перед тем, как предлагать себя тьме, — в голосе прозвучала высокомерная насмешка.
Осколок внезапно погас, а я нащупала ткань, прикрывающую статую, потянула ее на себя и завернулась, как в одеяло. Мои зябкие ноги юркнули под покров. Я сидела, прислонившись к своей колонне и думая о том, что в чем-то Темный Бог был прав. Второго шанса у меня не будет… Что делать дальше, я пока не решила…
Страх сменился усталостью, а я прикорнула, привалившись головой к колонне. Мне снилась тьма, которая неумолимо наползала, снились глаза в темноте, снилось, как она вот-вот коснется меня, а я пыталась отползти от нее подальше, судорожно поджимая под себя ноги. Я чувствовала во сне, как меня обнимают, а тихий шепот на ухо, заставляет сердце дрожать.
— Ты подарила жизнь мне. Я подарил жизнь тебе.
От звука его голоса я вздрогнула, дернулась, запаниковала, отбиваясь от невидимого противника.
— Это сон, — прошептала я, успокаивая себя в холодном и мрачном храме. — Просто сон…
Я встала, а у подножья моей статуи лежала одинокая черная роза…
Роза приковывала мой взгляд, а я даже побоялась брать ее в руки, брезгливо представляя яд шипов, какую-нибудь незнакомую магию или на худой конец проклятие! Мне казалось, что в храме нет ничего, кроме этой треклятой розы, которая лежала черным зловещим пятном на белых ступенях.
— Если хочешь остаться богиней, то тебе нужно попасть на отбор! — послышался тихий голос зеркала, навевая на меня тоску и уныние. — Он будет искать тебя, чтобы забрать осколок… Как только осколок окажется в руках Темного Бога, он убьет тебя!
Это были все оптимистичные новости к этому часу. А теперь переходим к новостям спорта. Придется поставить мировой рекорд по бегу на длинные и опасные дистанции. Мысль о том, что теперь всю оставшуюся жизнь придется провести в бегах, заставила зябко закутаться в одеяло, ценя каждое мгновение хоть какого-то уюта.
— Тебе нельзя здесь оставаться, — паниковал осколок. — Ты никогда не знаешь, что ему взбредет в голову. Помни, он везде!
— Пусть сидит в своем гнезде! — недовольно буркнула я, накидывая одеяло на голову. — И яйца высиживает! Тоже мне дятел!
— Думай, богиня! Думай! — послышался голос зеркала, пока я отгоняла ногой мысль о том, что придется обосноваться в дремучем лесу. — От этого зависит твоя жизнь! Ты должна попасть на этот отбор!
Отбор? Какой отбор? Я тут уже мысленно дошиваю себе трусы из шкуры неубитого медведя! И лифчик из волчьей шкуры! Спустя лет десять меня найдут либо одичавшую, умеющей попадать топором белке в глаз, метая его с одной части леса в другую, или обглоданную при попытке обзавестись модным гардеробом из шустрой и хищной пушнины. «Соблазнят любого молодца зимние стринги из песца!» — согласилась гордость.