— Нет, — пожала плечами я, понимая, что шутку нужно заканчивать. Впечатление произвели, а теперь пора кланяться и проваливать. — Я просто поесть пришла. Понимаете, у нас, на глубоком севере, всегда есть выбор в еде. Лосось или лосось! По праздникам слабосоленый тюлень!
Глаза Бога Тьмы сузились, а я прикинулась очень пыльным стоящим ковриком.
— Итак, кто из вас девственница? — напрямую спросил Бог Тьмы, улыбаясь так, словно это очень быстро поправимо. Девушки занервничали, робко опуская глаза и как бы соглашаясь с тем, что целомудрие — лучшее качество для богини.
— Я девственница, — прошептала первая красавица, намекая, что там не только принц, то даже конь не валялся.
— Я — лиственница! — обрадовала я присутствующих, понимая, что правило «едим и бежим» все еще очень актуально. — Вообще-то мне сказали, что здесь кормить будут! Вы как хотите, а я тут чисто поесть пришла!
Нет, ну а что? Ты мне нервы портил, я тебе отбор! Имею полное моральное право!
— Моя богиня никогда не будет разгуливать по храму в одежде, — усмехнулся Бог Тьмы, с явным подозрением глядя на меня и надменно изучая каждую. Стоило одной из девиц поправить волосы на груди, как Темный Бог оскалился в плотоядной улыбке. — Ненавижу тряпки… Не ничего прекрасней обнаженного женского тела… И там, где я поймаю мою красавицу…
Да, да, это про меня! Меня еще ловить придется в случае победы!
— Там ею и овладею, — страстным шепотом добавил Бог Тьмы.
— Скажите проще! Вы просто жадненький! Зачем бабе платье? — согласилась я, понимая, что теперь не я его, а он меня бояться должен! Ничего-ничего! Скоро он темноты бояться будет! Потому что в темноте я! И мой голодный желудок!
— А из тебя получится отличный коврик, на котором я буду заниматься любовью с моей богиней, — надменно произнес Бог Тьмы. Он смотрел на меня так, словно выбирал, какой грех на душу собирается брать.
— Ура! Видали? Считайте, уже выиграла отбор! — обратилась я к остальным девушкам. Я не заметила, как они облепили меня, чтобы на моем фоне казаться красивее. Это — магия ковра! Я тряхнула головой, вспоминая девушек на фоне ковра, делающих губы уточкой, зубы трубочкой, глазки и грудь выпуклостями, а щеки и живот «впуклостями».
— Я постелю тебя в своем храме! А из одежды на моей богине будут только украшения, — продолжал Бог Тьмы, а кончик его сложенных крыльев стелился по полу. Линяет, моя подушечка… «Пухоеды! Перьееды! Поэтому и выпадают… Попробуйте вот», — произнес густой женский голос, а перед глазами мелькнула упаковка с птичкой. Плотоядный туман снова сожрал воспоминание.