Мы честно пытались стоять в углу. «Мам! А ты знала, что у нас паук живет в углу? За ним так здорово наблюдать!» — спрашивал мой сын.
Медицина оказалась бессильна. Оставалась единственная надежда на «перерастет».
— Мам! — послышался голосок и стук. — Там господин ректор приходил. Сказал всем родителям тайно собраться в дальнем зале! Я не знаю где это, но ректор сказал, что вы должны знать!
В этот момент я вздрогнула. Так! Сколько у меня денег?
— Мам! Он сказал, что это очень срочно! — вздохнул голосок. Я тут же стала заштукатуривать свежие синяки и ссадины, кутаясь в халат.
Я стояла перед заплеванным зеркалом, на котором точечно оставляла следы от мушиных какашек специальным карандашом.
— Ой, муж недавно умер, а мы все такие бедные… От голода умер… — заныла я, скуксившись и противно ноя.
Посмотрев на себя в зеркало еще раз, я замотала головой. Нет, нет, нет!
— Я кошелек забыла дома, — вздохнула я. — Отдам в конце года!
Нет! Тоже нет!
— Ой, у меня кошелек из комнаты украли… — снова скривилась я, доставая из чемодана пакет с надписью: «Для родительских собраний». Из пакета вывалилось самое старое и дырявое платье. Я отряхнула его, выпустив на волю моль. Три месяца назад я купила его в магазине «Все для родительских собраний».
Это такой магазин, который находился в другом конце столицы. Стоило платье бесконечно дорого! За эти дыры и потертости я отдала половину зарплаты.
«Платите сейчас — экономите семь лет!» — заметила продавщица, показывая мне драные тулупы, потертые пиджаки и другие рваные модели.
— А че так дорого? — возмутилась я, рассматривая рванину.
— Мы раньше работали в магазине «Все для налоговой инспекции», а потом переехали сюда. Вы будете брать, или просто поглазеть пришли? На вашу задницу налезут только вот эти платья, вот эти штаны и вот этот тулуп!
— А почему тулуп? — спросила я, шурша обносками и ужасаясь ценникам.
— Понятно, с фантазией у вас туго! — гадко усмехнулась продавщица. — Все эксклюзивное! Естественной носки! Ни одно заклинание не покажет, что это — рваный или искусственно состаренный фальсификат!
Я вытряхнула туфли с дырой на большом пальце и расшатанным каблуком. Туфли выглядели еще ужасней, чем платье.
— Подайте, подайте… — жалобно протянула руку я, глядя на платье. — Подайте надежду, что не придется сдавать на ремонт… Я не ела уже четыре дня… С предыдущего «сдаем на шторы»!
Сбрызнувшись духами «Отключили воду», взяв потертый блокнот и сломанную ручку, я нарисовала себе синяки под глазами и поплелась из комнаты.
Место встречи я нашла быстро. Возле одинокой черной свечки собрались родители, родственники и ректор.