Все выглядели так, словно сборище бомжей. Нарисованные под глазами синяки свидетельствовали, что еду в последний раз видели только на картинке.
— Господа и дамы, — послышался голос ректора, когда я шмыгнула и уселась за роскошную парту. Родители переглядывались, а я мысленно пыталась вычислить кто есть кто.
— Сегодня ваши дети учинили драку! — разодетый ректор покачал головой. — Драка — это обычное дело. Мне плевать, какой ущерб был причинен детям, но пострадало имущество Академии.
Повисла тишина. Все «участники» драки сидели и вздыхали.
— Ну я ему задам! — послышался строгий голос и удар по парте кулаком. — Как приду, так сразу ему ремень пропишу!
— Ну дает! — поддержал его женский голос. — Такого я от сына не ожидала!
— Ужас какой! — закивали остальные, потирая синяки и ссадины. — Ладно, драться. Но попасться на драке — это слишком! Куда твои глаза смотрели! Ты же мать! Объяснила бы своей дочери, что драться надо так, чтобы тебя не поймали!
— Вот только вернусь в комнату, так сразу покажу, что такое драться! — возмутился знакомый голос. — И попадаться! У нас в семье никто не попадался! Это он в тебя!
— Пострадало имущество Академии! — снова произнес ректор, доставая огромный список. — Итак, гобелены. Восемь штук! Горгулья… эм… Восемь штук! Вам все перечислять? Я просто тут аптечку приготовил! На всякий случай. Вдруг кому плохо станет. Если плохо, то так и говорите. Вы нам еще живые нужны. Семь — десять лет, будьте так любезны, протяните!
На столе у меня появился «Нашаштырь» — убойная вещь, способная поднять покойника. Капли «Валидомисарай» и еще с десяток лекарств с кучей побочных эффектов.
— Итого, с вас пятьсот шестьдесят семь тысяч душ, — закончил ректор, показывая список.
— А на каком основании мы должны делать ремонт трех соседних аудиторий? — возмутились родители. — Если пострадал только коридор!
И кто-то тут же робко добавил:
— Дети нам рассказывали..
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Мама мучит уроки
Через два часа я вывалилась из аудитории, чувствуя, что на душе полегчало. Еще бы! Все деньги, что были у меня за душой, перекочевали в фонд Академии.
— Как в переулке, честное слово! — обиженно отряхнулась я.
Были и хорошие новости. Почки остались при мне. Не пришлось даже брать кредит. Кое-как совместными усилиями мы сторговались на косметический ремонт коридора. Пришлось применить угрозы и грубый шантаж.
Я добрела до комнаты, ввалилась в нее и поползла к дивану. Упав на диван, я зарылась в подушку, поджала мерзнущий хвост и …
— Мам, ты спишь? — меня тронули за плечо.
— Нет, сынок, — пробурчала я. — Просто мама медленно моргает. Очень медленно… И следующий раз она моргнет… утром…