— Этот фокус я знаю! — обрадовалась я, рисуя кукиш и прислушиваясь.
«В данный момент все операторы заняты. Оставайтесь на линии! Ваш вызов первый на очереди!» — произнес мелодичный голос.
— Ты бери, — хриплым басом произнес мужик из печати. — Какого хрена я должен брать?
— Нет ты, козел! — рявкнул на него сиплый голос. — Я в прошлый раз брал! Теперь твоя очередь!
— Да не ну нафиг! Опять какая-то чокнутая мамашка звонит! Там в Академии такая дичь творится! Бери ты! — спорил хриплый голос. — А я лучше пойду и отолью!
— Да чтоб у них там все повылазило! Кехе-кехеум! — прокашлялся сиплый голос. И тут же женским голосом ответил: — Я вас слушаю!
— Де-де-дедушка, а сколько стоит… эм… мешок глины? — спросила я после фразы «Все разговоры записываются. Нам тоже надо над чем-то ржать!»
— Триста тысяч душ, — вежливо ответили мне женским голосом.
— Сколько? — поперхнулась я, глядя на сына и чемодан. — А че так дорого?
— Вам же очень надо? — ответил приятный женский голос.
— Мне нужно подумать, — сглотнула я, глядя на печать.
И тут же затоптала символ. Печать погасла. Нет, спасибо! Мамины внутренние органы пока еще поживут у мамы!
— Мам, ну как? — послышался голосок. Мой сынок вышел из ванной, вытирая руки. — Ты все купила?
— Эм… У них нет глины, — соврала я. — Придется собирать самим! Или искать что-то на нее похожее!
— Алеф мен та! — кричали из соседней с ванной комнаты. — Оживи, тварь! Алеф мен та!
Я схватила чемодан и ребенка за руку. Через две минуты мы были во дворе Академии. Под каждым кустом была вырыта яма. Двор Академии напоминал кладбище с разрытыми могилами.
— Свети сюда! — требовала я, нагребая глину руками и хвостом. Чемодан уже лежал переполненный. Поверх валялись листья, каштаны и всякая ерунда, найденная по дороге.
— Быстро в комнату, — схватила я грязной рукой чемодан и грязным хвостом ребенка.
Мы сидели в комнате, пока мама листала подбородком старинную книгу «Поделки своими частями тела».
— Ребенок, — прочитала я, глядя на останки своего маникюра. — Нет, детей нам делать еще рано! Голем! Вот! Нашла!
Отгрызая от рулона скотч и приклеивая веки ко лбу, я уселась на пол и стала лепить этого сраного голема.
Сначала я хотела сделать самого лучшего голема. Но через десять минут, я поняла, что голем средней паршивости будет самое то! Еще через полчаса я была согласна на любую ерунду.
— Мам, а что у него между ног? — спросил мой малыш, сильно переживая за процесс.
— Гадость моя ненаглядная, — всхлипнула мама. — Это распорочка, чтобы не упал!
Руки мамы были по локоть в домашнем задании. На лице у мамы была глиняная маска. А веки приклеены ко лбу дьявольской скотч лентой.