Наш голем был похож на оживший кусок какашки. Он был коричневым и, судя по выражению лица, знал, из чего он сделан.
— Мама, а почему он такой… эм… некрасивый? — спросил сын, обмазывая палец о глину.
— Сынок, слишком хорошо — тоже плохо! — оправдывалась я, тыкая в него ветки и шишки. Нет, ну нужно как-то выделяться? С чего они вообще решили, что нужно сделать голема? Почему голема? Это же прошлый век! Это раньше люди просили големов. А сейчас демон должен разбираться в марках автомобилей, количестве поршней и элитной недвижимости!
— Мам, а нам сегодня сказали… Точнее вчера, что мы будем исполнять желания людей! Это так здорово! — вздохнул мой сын. — Мы будем помогать людям!
Мама вздрогнула. Мама просто вспомнила, как рисовала дипломный миллион долларов. И паковала его в солидный чемодан. Бррр! Как вспомню, так вздрогну!
— Готово! — выдохнула мама, глядя на чудовище. Ростом он был приличного.
— Алеф мен та! — оживила я чудовище, глядя на время.
— Успели! Успели! — обрадовался сын и повис на мне. — Мы все успели!
— Ага, и даже вляпаться в неприятности! — согласилась я, поглядывая на браслет. Нет, ну надо же… Мне, как женщине, это ужасно льстило. И настораживало. Гадость всегда приятна женскому сердцу. А меня что-то подмывало сделать ответную гадость.
— Пора на урок! — забегал мой сын, а я остановила его. — Мам, что?
— Ты никуда не пойдешь, — строго сказала я, вспоминая родительские разборки. — Ты пока сидишь в комнате! Понимаешь, там не дети. Нет в классе детей. Все по комнатам сидят. На уроки, под видом детей, ходят родители!
— Ну хорошо, — уныло вздохнул сын, усевшись на диван. Он стащил книжку и открыл ее. — Тогда почитаю!
— И чтобы в комнате был бардак! Понял? — проявила я всю строгость, перевоплощаясь в собственного ребенка.
В зеркале меня выдавали красные глаза, оставшиеся на память от бессонной ночи. Вид у меня был болезненный, помятый. Я поковыляла, на пару с големом в сторону двери.
— Ничего-ничего! Сейчас мама покажет, где драка зимует! — достала я детскую жевательную сигарету и покрасила себе прядь волос в зеленый цвет.
Я уже сидела с ногами на парте, а рядом со мной пасся послушный голем. Он шуршал ветками и теребил свои шишки. В класс вводили «ночной семейный досуг», зевая на все лады, и глядя друг на друга сонными глазами. Мой был самым лучшим. Это было видно даже невооруженным глазом.
У нас не было сил даже драться. Нет, чтобы разрушить голема врага, стереть надпись, его оживляющую! Мы сидели, как коматозные амебы, лениво делая мелкие пакости. Я рисовала неприличный орган на парте. Кто-то вяло плевал в потолок. Неподалеку от меня так же вяло пачкали штору и зевали.