— Мя, — отлетел в меня клубок, когда его снова поймала огромная когтистая лапа. Мне кажется, что нет ничего хуже огромной страшной твари с мозгами котенка.
— Мне кажется, он хочет играть, — заметила моя пакость, пока на когти наматывалась нитка. — А еще он хочет кушать!
Погоди. Мама сейчас от шока отойдет. Огромное, свирепое, жуткое чудовище с шестью глазами внезапно произносит писклявое «Мяу!».
Чудовищу надоел клубок. И он стал драть диван. От дивана остались две ручки и тряпочки. Зато на стене был след от внушительных когтей.
— Мур? — пискнуло то, что в страшном сне не приснится. И тут же бросилось ко мне. Он терся об меня так, что меня подкашивало.
— Прекрати, — мычала я, спасаясь в другом конце комнаты.
— Он хочет, чтобы ему погладили пузико! Мам! Это просто котенок! Только… — заметил мой сын. На нас посмотрели шесть жутких кошачьих глаз. — Только он чуть-чуть большой!
— Пурррр! Пурррр! — требовал почесания мой ночной кошмар. Он еще и спинку выгибал, когда я скребла когтями по его шипастому панцирю.
— И за ушком его почеши! — обрадовался сын, глядя восторженными глазами на страшный сон ветеринара.
— А теперь осталось найти ушко, — мрачно заметила я, проверяя, что у нас получилось. И только сейчас мама поняла, что забыла про уши. Она считала, что такой твари не обязательно слышать крики ужаса и боли. Поэтому присобачила одно ухо ему под хвост.
— Мам, а это мальчик или девочка? — послышался голосок, пока на меня смотрел обладатель ушей в возле попы.
Мама взмолилась низшим силам, стараясь держать себя в руках. Показывать такое его величеству было бы форменным позором!
— Ну посмотри, пожалуйста! — осторожно дернули меня за рукав. — Просто я хочу дать ему имя, но еще не знаю, как правильно. Ты ведь поможешь придумать ему имя?
Лезть и изучать анатомические подробности маме не хотелось. Поэтому она приподняла хвост. Уши под хвостом навострились. Нет, может, это и хорошо. Вода попадать не будет. Не простынет.
— Мальчик! — наугад сказала я, а меня снова боднули рожками. Эта тварь наступила мне на ногу, чтобы я не упала и не шарахнулась с траектории почесания.
— Как здорово! — обрадовался ребенок, гладя жесткий панцирь. — Давай его как-нибудь красиво назовем!
— Сринеглядушка, — предложила я, понимая, что не видать нам трона. — Или Кукукака… Что-то вроде он всовывается: «Куку», а реакция человека вполне предсказуема! Или Нессыоннекус? Улоткадристиэль? Вампирлодыжкин?
У меня был большой опыт общения с братьями нашими пушистыми.
— А давай назовем его Тыкдык? — предложил сияющий от счастья ребенок. Он повалил Тыкдыка на пол и стал его чесать.