«Можно я выскажусь по поводу их замечаний?» — оживился желудок, пока я набирала воздуха в грудь. Я чувствовала, как меня вели в сторону двери. Золотые зеркала длинного коридора показывали мое бледно-зеленое лицо, надутые щеки и взгляд котика, не досчитавшегося по весне своих причиндалов.
— Сюда, — меня вели открывая двери в роскошные апартаменты. Алый бархат оббивал стены, роскошная мебель отсвечивала соблазнительными лакированными изгибами, а в комнате тут же вспыхнул приглушенный магический свет. Я села на диванчик, отдуваясь и глядя на шампанское в ведерке со льдом.
— Баю-баюшки, баю, — натужно дышала я, баюкая ведерко со льдом. — На «Титанике»… блюю… Ммммм… Какой кошмар… Простите, пожалуйста… Я не знала… Не хотела портить вам отпуск… Отвернитесь, пожалуйста…
— Если тебя утешит, то я видел, как с человека сдирали кожу заживо, душа при этом его же кишками, — обнадежил меня демон, пока я рассказывала ведерку сказку про девушку, которая мечтала о морском круизе, но при этом не знала, что у нее морская болезнь.
Я подняла глаза на Оливьера, который смотрел на меня с укором. Согласна, из меня бы получилась отличная самка пингвина.
— Ты должна была мне сказать, — послышался голос, пока я чувствовала себя плодом порочной страсти ежика и насоса. — Почему ты меня не предупредила?
— Я не знала, — закусила губу я, понимая, что худшего и представить себе не могла. — Я всегда мечтала о море… О круизе… О кораблях… У меня даже календарик на кухне висит…
На душе было настолько гадко, что я не радовала даже роскошь каюты и удобства.
— Прекрати хныкать, — послышался голос, а я отрицательно качнула головой, представляя себе пытку, длинной в недели. — Нет ничего противней человеческих слез. Никогда не понимал, почему люди плачут.
— Наверное, по той же самой причине, почему и продают душу, — отозвалась я, вслушиваясь в дребезжание бокалов. — От бессилия.
— Ты могла бы мне сказать, — уперся рогами в мою самооценку Оливьер, пока я с нежностью смотрела на ведерко.
— Послушайте! Я никогда раньше не плавала на судне! — вспылила я, глядя на него злобным зеленым хомячком. — Я не могла знать! Да что вы в самом деле!
Я чувствовала, как слезы катятся по щекам, губы предательски дрожат.
— Я не умею утешать, — послышался голос, а я выдохнула, слыша, как скрипнул рядом диван, а меня обняли. — Так что успокаивайся.
Меня прижали к себе, а я положила голову на чужое плечо, тихо всхлипывая и хныча.
— Долго я так буду сидеть? — услышала я, пытаясь успокоиться от разочарования в мечте. — Кто бы мог подумать. Я еще и успокаиваю.