Я закончил речь, а краска спеси и гнева отхлынула от лица женщины и ее сына. Она спешно выбежала из дома, а Софа подошла ко мне и прошептала тихое спасибо. Я благословил ее поцелуем в лоб и отпустил выполнять свою работу с божьей помощью. Так, а теперь приступим к разбирательствам с тем, о чем наперебой кричала вся деревня.
— А теперь спокойно рассказывайте, что здесь произошло. Почему женщина рожает раньше срока? — произнес я, снимая капюшон, а по толпе пробежал шепоток обо мне, как о святом. Я всегда поражался, как быстро распространяются слухи. Толпа снова загалдела, и мне пришлоось поднять руку вверх, чтобы успокоить ее. — По одному.
— Святой отец, — обратился ко мне мужчина маленького роста в грязном фартуке. На его руках до сих пор осталась мука, — Сэна не виновата. Она пришла ко мне за хлебом. Я отдал ей все, что она просила и решил справиться о ее здоровье. Все ж знают, что муж то ее — придурочный!
— Нормальный я! — заорал молодой мужчина, что недавно прятался за матерью — Она у меня — девка видная! Пол деревни на нее глаз положили! Того и гляди изменит!
Я смотрел на этого человека и… человека в нем не видел. На меня смотрело одержимое злобой, ревностью и ненавистью животное. Господи, ну зачем же ты даешь таким нелюдям детей? Разве могут они взрастить дитя в вере к тебе, потакая своим порокам? Вопрошал я мысленно, понимая, что проявил дерзость к богу, к тому великому замыслу творца судьбы, которая предначертана каждому человеку.
— Замолчи. — спокойно отозвался я, смерил взглядом слишком ревнивого мужа, а затем обратился к булочнику, — Продолжай.
— Так вот, справился я о здоровье то, ну Сэна и давай мне рассказывать, что ее дурак давеча ее чуть не зашиб, — показывая кулак произнес булочник, а толпа деревенских подтвердила это, — Я и спросил у нее, может нам того, с мужиками собраться да и вломить ему? Сэна то сирота у нас, заступиться то некому…
«Да надо ему вломить!» — орала толпа, «Да пустите! Ему прямо сейчас как вломлю!» — орали с другой стороны.
— Тишина! — рявкнул я, показывая жестом, чтобы булочник продолжил, — Я слушаю тебя, сын мой.
— Ну так вот, предложил я Сэне побить его, ну или вас кого позвать! Шоб приструнили дебошира то! — продолжал мужчина, толпа его активно поддерживала, — А она бледная — бледная, как смерть! Стоит, шатается. Синячище видали? Он ее, дескать учил! Так вот, стоит она, а потом как за живот схватится, как побледнеет пуще прежнего, как начнет садиться на пол. Ну, думаю, сама зашибется и дитя зашибет! Схватил ее, держу, жену зову. А Сэна бледная, глаза закатывает, словно дух из нее выходит. А жена в погребе застряла! Видать, муку просеивала! И тут он! Влетает ко мне в пекарню и как начнет орать! На Сэну, мол изменщица, и на меня, что поймал одного из любовников то! Смилостивитесь, святой отец, у меня уже скоро внуки будут! Да и жену свою люблю, как перед господом в церкви, двадцать лет назад пообещал, так и ни-ни! Сломал мне две витрины! Это же деньжищи то какие!