— Так! — нехорошим голосом заметил Лич, пока я пятился к стенке, вспоминая всех некромантических богов. Мать моя — боевая магия! Это что за? — То есть, ты жениться не намерен?
Если он еще раз таким голосом меня спросит, то я женюсь даже на Кусе! Не важно, какого он пола! Я даже уточнять не буду! Стерпится, слюбится!
— Н-н-на к-к-ком? — осведомился я, пока мне мысленно подмигивал Кусь. — О к-к-ком в-в-вы?
— Зять — заика? — произнес инфернальным голосом Лич, поглядывая на меня пустыми глазницами. — Надеюсь, что слабоумие у тебя приобретенное, а не наследственное! Это — важный вопрос. Я хочу здоровых внуков.
— А ч-ч-что, к-к-кто-то с в-в-вами п-п-по-другому р-р-разговаривал? — уточнил я, пока перед глазами был труп какой-то невесты.
— Ты возлежал с моей дочерью? — спросил Лич, надвигаясь на меня жуткой тенью.
— С-с-секунд тридцать… Не больше… — я отчетливо видел скелет в свадебном платье, уютно принявший меня в качестве временного постояльца.
— Сколько? Тридцать секунд? — Лич посмотрел на меня пустыми глазницами. — Я, как мужик, тебе сочувствую…
— С-с-спасибо, — кивнул я, вставая и отряхиваясь. — Понимаете, я — плохой зять! С меня вообще нечего взять! Гроб и лопата — вот и вся зарплата. Иногда беру работу на дом. То есть, как зять, я так себе. В мире много вариантов получше меня! А еще я буду изменять. Каждый день! Меня хлебом не корми, дай за бабами побегать! Прямо за каждой юбкой! Зарабатываю я только геморрой и ревматизм. О! А еще у меня куча наследственных болезней с внуками не совместимыми! Я пью! Вот без просыху! Каждый день! Если я не напился, то день прошел впустую! Такой уж у меня девиз. Я, понимаете ли, из дома выношу вещи. Да от меня полстолицы беременно! И это только женщины. В последнее время я вообще за собой странности замечаю. Приелись мне как-то юбки.
— Значит так, — процедил Лич. — Еще раз увижу тебя рядом с моей дочерью — ты труп! Пришел смотреть на печать? Цела она и невредима! Я храню ее и буду делать это вечно! Но вот если я услышу, что ты снова подошел к Виоле.
— Так вы про Виолу? — я округлил глаза. Память услужливо подбрасывала мне портреты чинного ректора. — Так бы сразу.
— А что? У тебя много баб? — наседал на меня Лич. — Ты выгнал ее из дома! Я видел, как она рыдала на кладбище, а потом сидела в холодном склепе. Еще раз я узнаю, что мою дочь выгнал из дома, я найду способ тебя уничтожить! Не говори ей о том, что видел меня и разговаривал со мной. Она не должна знать, кем я стал. Я был ректором Академии, пока чудовище не отняло у меня жену. Мне чудом удалось спасти умирающую дочь. Я бросил все силы, чтобы спасти ей жизнь, вернуть красоту и стереть память о том страшном дне. Я собирал ее по частям. И мне удалось. Даже шрамов не осталось. Я боялся, что все будет напоминать ей о том, что случилось, боялся, что однажды она вспомнит нападение того нелюдя, поэтому взял ее, какие-то вещи и исчез. Память иногда возвращается, а я не хотел этого.