Что? Две тысячи способов? СТОП! Богиня?! Богиня терпения?!
— А вот мой дар тебе богиня, для беспокойства нет причины, — голос племянницы заставил меня разлепить глаза, — Для первой дочери судьба, прожить любимой и любя. Вторая дочь твоя Макария, судьбу найдет среди розария. Её судьба есть новый бог на перекрестке всех дорог.
Геката растворилась, как и остальные боги. Я аккуратно приподнялся на своей кровати. В ногах сидел Танатос и баюкал девочку, лет трех, глупо улыбаясь, глядя на волосы цвета махагона. Ага, это Прозерпина. Так.
— Очнулся! — радостно выдала Катриона и бросилась обниматься, — Гадя, а рожать оказалось совсем не больно! Нет, поначалу больно конечно, но потом, как в туалет сходила! Жаль, что ты все время в обмороке провалялся! Смотри, какая у нас красавица!
Рядом с кроватью, а колыбельке, спал мой маленький комочек счастья. Странно, но она как две капли воды похожа на меня. Это ли не чудо?
— А почему Макария? — этот вопрос меня сейчас волновал куда больше, чем то, что моя смертная стала богиней. А главное, как. — Можно же было назвать нормальным именем Мелиноя! А если бы родился сын, то Загрей! А Макария… Это что хоть значит?
— Да у меня деда Макаром звали, — пожала плечами Катриона, — Он хороший был. А что? Тебе не нравится? Ну так не надо было в обморок падать!
Зевая Катриона опустилась на подушки. Думаю, что разговор про богиню можно и отложить.
— Я горжусь тобой, Гадес, — шепотом произнес Танатос, после того, как девочки уснули. Все девочки. — Взять на себя боль, через кованые браслеты. Они же в тысячи раз усиливают боль за свою услугу! Я говорил тебе, что ковать такие — плохая идея.
— Я — идеалист, — хмыкнул я, заботливо убирая прилипшую прядь волос со лба своей жены. — Ты же знаешь.
— Знаю, мой друг. Знаю. — улыбнулся Танатос, глядя на спящую у него на руках жену. — Ты наконец-то понял, что значит действительно любить.
Катриона мне все рассказала. Про то как Кронос сделал ей подарок. Странный все же отец. То хочет уничтожить людей, то помогает им стать богами. Я никогда его не понимал, да, и наверное, никогда не пойму. Прошло уже четыре года, а я все еще привыкаю к новой для себя роли. Роли отца.
— Вот третье, — выбрал я последнее ожерелье из сокровищницы. — Идем дарить.
Привыкнуть к тому, что Персик моя дочь, я пока не могу. Хоть она и выросла за считанные дни. Я все равно почему-то очень ревностно отношусь к этому и стараюсь контролировать их отношения с Танатосом.
— Это тебе, — застегнул я на шее жены ожерелье, найдя девочек в саду. Геката обиженно надула губы. — И тебе!