— Конечно! — радостно произнесла я, выхватывая гребень и начиная честь им спину. — Оооо! Спасибо, это самый лучший подарок! Меня как раз там комар укусил!
— Нет, волосы свои расчеши, а я полюбуюсь тобой, — сладко заметил Змий, присаживаясь на скамью и ставя локоть на стол.
— На ногах еще не отрасли! — заметила я, пряча гребень за спину. — И как же ты меня нашел?
— А ты что? Не знала, что стоит тебе подарок мой взять, как я тебя из-под земли достану? — рассмеялся Змий, тряхнув золотыми кудрями.
— Послушай, а? В мире столько девушек! Почему я? — спросила я, соблюдая дистанцию.
— Потому что никогда я красоты такой не видывал, — произнес Змий, раздевая меня глазами. — Такую красавицу как ты, в шелка бы обернуть, самоцветами украсить и золотом дорогу мостить, чтобы только по нему и ступала…
— Не болтайте ерундой! Или ерундами, — прокашлялась я, отводя взгляд.
Я уже заметила, что если долго смотреть на него, то можно потерять бдительность и девственность!
— Ты меня боишься? — спросил Змий, а в его глазах промелькнула половина Камасутры. — Что ж я такого натворил, что красавице не угодил?
— Гребень зачарованный подкинул, — заметила я, видя, как глаза Змия вспыхивают интересом.
— Лучше подло, чем никогда, — с улыбкой заметил он, пряча глаза.
Он что? Ждет, что я с визгом на него брошусь? Буду бежать, стуча пятками и раздеваться на ходу? А что? Все так делают?
— Не могу я забыть тебя, свет очей моих! — встал Змий. Так! Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не мной!
— Не могу я забыть, и все тут! — произнес он, приближаясь ко мне. — Все, что хочешь сделаю… Что хочешь достану! Проси, чего душа желает! Слово мое закон!
— Чем меньше мужиков мы любим, тем больше времени на сон, — заметила я, зевками намекая на то, что любить мои мозги лучше днем. — Спать я хочу! Поэтому попрошу удалиться…
— Да как же так? — Змий был уже близко, а отступать было некуда. За мной была кровать. — Неужели я тебе не нравлюсь?
Он погладил меня сгибом пальцев по щеке.
— Прекрати! Я сейчас из тебя колбасу «Останкинскую» сделаю! — возмутилась я, пытаясь убрать его руку.
— Почему «Останкинскую»? — спросил Змий, склоняясь ко мне.
— Потому что в ней будут твои останки! — прошипела я, чувствуя, как меня обнимают и укладывают на кровать.
Я чувствовала настойчивые, страстные и жгучие поцелуи, покрывающие мое лицо, шею и плечи. Всем видом Змий намекал, что любви все плоскости покорны!
— Как я мечтал о тебе, сердце мое, — шептал тихий задыхающийся голос. — Знала бы ты, как сладки твои губы…
Что делать?! Что же делать?! Он же завтра обо мне и не вспомнит! А у меня в жизни одним разочарованием станет больше. «Неее! — протестующе заорали разочарования. — У нас тут и так перенаселение!». Громче всех орало «Деда Мороза не существует», а ему поддакивало: «Дорогая, я вынесу мусор! Обещаю! В этом месяце точно! Ну максимум в следующем… году!»