Только сейчас я увидела, что под дубом были разбросаны белые кости. На меня пустыми глазницами смотрел чей-то черепок. Увидев, что я замешкалась, не веря своим глазам, голос из темноты продолжил.
— Они тоже очень любили котиков.
Сколько же здесь костей! И все человечьи!
— Котик отвечал им взаимностью! — послышался голос, предположительно принадлежащий коту. По моему лицу скользнул пушистый черный хвост. Эта опасная тварь явно заигрывала со мной.
Мне стало так жутко, что мысленно я уже добежала до двери. Но продолжала стоять, как истукан, не в силах пошевелиться.
— Кискас со вкусом человечины, — промелькнуло в моей голове и холодком побежало по спине, когда я почти уснула.
Цепь на дубе прозвенела. Мне послышалось, словно по коре кто-то карабкается. Я дернулась, открывая глаза. Жуткие кошачьи глаза вспыхнули в темноте ветвей на уровне моих глаз. Я сделала еще шаг назад, хрустнув чьим-то черепом.
Глава первая. Русалка на ветвях висит
— Извините, — прошептала я, брезгливо убирая ногу с черепушки.
— Ты Сашеньку не знаешь? — подозрительно спросил кот. Его хвост мелькнул среди ветвей. Он как огромный черный пушистый язык роскошным взмахом облизал воздух.
— Сашеньку какого? Или какую? Эм… Кажется, знаю, Сашу … Блин, фамилию забыла… — напрягла я память. — Саша-Саша-Саша… На дэ как-то…
— Пушкина, — послышался голос из темноты.
«Он сейчас бросится на тебя!» — тряслись поджилки. «Кискас со вкусом потной Марьяны! Мы взяли нежное филе Марьяны, смешали его со злаками и витаминами! Чтобы ваша киска была довольна, здорова и счастлива!» — стучали зубы.
— Пушкина? Пушкина я знаю! В школе учила… — ответила я, глядя на то, как шевелится золотая цепь, словно за нее тянут.
— Он там гимн Академии Нави обещал… Пару веков назад… — послышался мурлыкающий голос. — Он ничего не написал? Не знаешь? А то говорил, что известный поэт!
— А! Написал! И днем и ночью кот ученый все ходит по цепи кругом. Идет направо — песнь заводит, налево — сказки говорит… Вы про это? — удивилась я, делая осторожный шаг назад.
— Что?!! — внезапно округлились горящие глаза. Два горящих блюдца уставились на меня, словно я тоже обещала написать гимн. Я почувствовала себя редкостным писателем в штаны и какафтором по совместительству!
— У лукоморья дуб зеленый… — лепетала я. — Златая цепь на дубе том… Как-то так… Хорошее стихотворение!
— Я сказки рассказываю? Песни завожу? — послышалось шипение. По стволу яростно ударили стальные когти. Кора осыпалась на пол.
Я сделала еще один шаг назад. Если это тот котик из стихотворения, то у меня тоже много вопросов к Александру Сергеевичу. И что-то мне подсказывает, что я их вот-вот задам при личной встрече!