— Она нас не различает! Во дела! У меня глаза хитрые! А у Антипки глаза умные! — пояснили бесы.
Как вдруг дверь чуть не выломали. Я вздрогнула, уже планируя хвататься за стул, как в избу вбежала та самая баба, которая погадать просила.
— Ой, горе, матушка-ведьма! — завыла она с порога. — Как прознала, так сразу к тебе кинулась! Дочка моя, Акулинушка, рожать решила! Мы ее в баню, а ее… банник не пускает!
Глава шестая. В карты на кожесдирание!
— Что? В баню? — шепотом возмущалась я, чувствуя себя крайне неуютно. — Нет, ну я могу сходить поговорить… Но результат не гарантирую!
По мою душу уже стояла целая мрачная процессия с факелами. Я опасливо высунула нос, понимая, что нашествие Васюток — ерунда по сравнению с тем, что ждет меня сейчас.
— Куда! — взвизгнула я, чувствуя, как меня хватают и тащат. — Я гель для душа забыла! Полотенце! И шлепки! Мало ли, что у вас там в бане водится!
— У нас в бане много чего водится! — слышались голоса селян.
— Я про грибок! — возмутилась я, понимая, что моего мнения никто не спрашивал! А ничего, что я еще ничего толком не умею?
— Чудная! — послышался чей-то гнусавый голос.
— Лопочет что-то по свойски, по ведьмовскому! — обсуждали меня за спиной крепкого мужика, который тащил меня вперед попой.
— Втыкуха! — сплюнула бабка, которая ковыляла, опираясь на узловатую палку.
— Шкирла! — согласились все, пока я требовала отпустить меня!
Теремок стоял возле речушки, которая уныло протекала вдоль деревни. С виду он напоминал сарай. Вокруг все поросло травой, дверь была закрыта. В кривом оконце горели свечи.
— А идите-ка вы в баню! — возмутилась я, пытаясь одернуть задравшуюся рубаху.
— Туда и идем! — подхватили селяне, воинственно размахивая мной. Видимо, в качестве акта устрашения нечисти.
— Аааааа! — хваталась за огромный живот девица. И мучительно стонала, пока меня добрые люди толкали в сторону банной двери. — Ой! Ах! Не могу уже!
— Вот! Ведьма-матушка! — все сразу стали подозрительно вежливыми. Я уже усвоила, что раз все стали вежливыми, то где-то меня поджидает неприятность. И чем вежливей становились люди, тем больше масштабы неприятностей!
— Тук-тук! — постучалась я, слыша, что в бане кто-то есть.
Стоило мне обернуться, как я увидела, что вся деревня уже стояла на расстоянии: «Ты чихни, а мы в окопе!»
— Третий пар уже спустили, небось! — негромко переговаривались бабы. — Нельзя в баню после третьего пара! Банник кожу снимет! И после захода солнца нельзя! Там черти веселятся!
После таких новостей мои коленки дрогнули. Дрожащая рука все не решалась лечь на ручку и открыть дверь в обитель чисто вымытого зла.