С оберегами было как-то спокойней. Поэтому я решилась!
— Ладно! — вздохнула я, приоткрывая с душераздирающим скрипом старенькую дверь. В бане было темно и тихо…
— Странно! — удивилась я, видя, как в мрачной синеве вырисовывается предбанник. Стоило мне сделать шаг назад, недоверчиво глядя в окно, как я увидела свет и мелькающие тени.
Я вошла в притихшую баню, как вдруг… Мне показалось, что я переступила какую-то невидимую границу между предбанником и баней. В глаза ударил свет, послышались голоса, смех и гармонь.
— О, великая наглость! Дай мне силы! — прошептала я, сжав кулаки и готовясь поднять грандиозный скандал!
— Еще душ? — послышался противный голос. — Хорошо! Три так три! Что у нас козырь? Снова пики?
Внутри все галдело и смеялось на разные голоса.
— Куда шестой козырной дамой! Совесть тоже нужно иметь! Не шестой же подряд! — взвизгнул кто-то очень противным голосом. И все это под аккомпанемент бешеной гармони.
— Все! У меня больше нет душ! Выхожу! — каркнул кто-то. Послышался звук, словно об стол шлепнули пачкой бумаги.
— Где тут нечистая сила превращается в условно чистую! — строго и громко спросила я, заходя внутрь самой бани. — А ну марш отсюда!!! Закрывайте ваш сельский филиал Лас-Вегаса! Я кому сказала!
Все, как меня учили.
— Ой! — послышался писк позади меня.
Гармонь тут же притихла. Воцарилась пауза.
Я уже сама поняла, что тут не «ой!». Даже не «Ой!!!», а «завещание на третьей полке слева!»
Но вот гармонь снова заиграла, так, словно гармониста искусал бешенный ансамбль народного творчества.
На меня смотрел толстый, закутанный полотенцем мужик с бородой. Вид у него был далеким от дружелюбия. Он держал в руках веер из черных замусоленных карт, бегая маленькими хитрыми глазами то туда, то сюда. Рядом с ним сидел какой-то лохматый, черный мужик со светящимися красными глазами и рогами. Он тоже для приличия обмотался полотенцем, ритмично подергивая коровьим хвостом в такт музыке. Его светящиеся красные глаза рассматривали карты на круглом черном столе, а потом возвращались в свой веер. Изредка он чесал одно лошадиное копыто об другое. Рядом с ним сидел суровый мужик с белесыми глазами без зрачков и радужки. В его спутанных волосах виднелись листья, ягоды и ветки.
По другую сторону от пузатого сидел…
Сердце, желудок и все внутренние органы ухнули вниз, заставив колени прогнуться, а руку уцепиться за дверной косяк побелевшими пальцами.
По другую сторону от пузатого сидел Хозяин Топей, дерзко скалясь на свои карты. Если не считать полотенца и моего взгляда, на нем не было ничего… Внушительный красивый торс сверкал капельками пота. Влажные волосы облепили шею и казались почти черными.