— Никакого домового нет, — выдохнула я, чувствуя, как уходят тревожность и страх. — Просто парень какой-то к ней в дом залезал. Ладно, пойдем хозяйку будить.
За окном закричал петух, пронзительным и хриплым кукареканьем оповестив деревню, что время тайн, загадок и нечисти уже прошло.
— Как вы думаете? Здесь вообще домовой есть? — спросила я, заправляя чужую кровать.
— Нет, скорее всего! — отозвались восторженные бесы. «Ты видал. Как она его уделала! А? И про сглаз, и про порчу!» — переговаривались они.
— Нет, так нет! — послышался внезапный голос за печкой. — И все-таки мы знаем, что она еще та… шалабайка и втыкуха!
Я не знала, где живет кума и где искать хозяйку. Но стоило подойти к своему дому, как я увидела ее. Она стояла и жалась, кутаясь в платок, заглядываясь на мою скрюченную яблоню.
— Ну что сказать? — усмехнулась я, видя, что деревня еще спит. — Не домовой это был. Мужик какой-то по ночам приходил. Но я его отвадила. Больше никогда не придет. Можете спать спокойно!
Баба замерла, опустив глаза.
— Это как так получается, что не придет? — внезапно произнесла она, поднимая на меня растерянные глаза. Ее руки мяли платок. И вид у нее был вовсе не радостный. — Как же я теперича без любви буду? Я думала, что вы пугнете его… Испужаете, как следует… И женится! Пусть плохонький, но муж!
Здрасте, приехали, передаем за проезд нервными клетками.
— А тут эвонна как получилось, — лепетала баба, явно недовольная результатом.
Мимо нас упорная бабка тащила не менее упорную козу.
— Пойдем, Зорька! — скрипела баба. Она зыркнула на нас. — Простипома!
Я посмотрела на козочку, а потом вернулась взглядом к бабе, которая для верности даже за яблоневую ветку ухватилась.
— Не придет, значит… — вздыхала она. А потом пошла себе по тропинке, ведущей от моего дома на улицу. Которая, видимо, не зарастет никогда.
Стоило мне вернуться в дом, прикрыть дверь и присесть на скамейку, как на улице послышался гомон рассерженной толпы.
— Где эта ведьма?!
Глава двенадцатая. Я и сосанные коровы
Я бросилась к оконцу и попыталась протереть его рукавом рубахи, чтобы понять, что это за несанкционированный митинг под яблоней! Даже в мутное стекло было видно, что вокруг моей избушки робко, но с вилами топчется целая деревня!
— Плохо дело, — перепугалась я, глядя на бесов круглыми глазами. — Кажется, сегодня у деревенских будет шашлык. Только мы уже не увидим, как его будут снимать!
— Открывай, ведьма проклятая! — барабанили в мою хлипкую дверь, заставив меня забиться в угол. — А ну быстро открывай! Ишь, че удумала! Схорониться от нас решила! Ну уж нет!