— Да кто тебе поверит? — настороженно спросила я, глядя на сомнительную личность.
— Да мне все поверят, — усмехнулся Федор Федорович. — Не к тебе же по ночам тайком бегают? Про вещи потерянные спрашивают, да про будущее узнают? Постучатся ночью в окно. Притаятся и спрашивают, что надобно! И про любовь тоже спрашивают! Любит али нет! И ведь никогда не ошибался!
— Так ты все знаешь чувства других? — заинтересовалась я, глядя на Федор Федоровича.
— А что тут не знать? Про тебя же всю правду сказал? — усмехнулся он, пока бабка дергалась на скамейке и сучила ногами. — В книге твоей картинка есть одна. Как видишь ее, так сердце екает! Ну, что не так молвил?
— Хорошо, скажешь, что болотник ко мне чувствует, — закусила я губу, поражаясь, что вообще осмелилась на такое. — И тогда подыщу тебе тело!
- Э-не! Ты для начала узнай, как я в бабке появился, — добавил Федор Федорович. — Вот тогда я и тебе правду скажу про чувства твоего болотника. А то самому уже интересно! Про всех ведаю, а про себя ничего! Ну все, даю тебе бабку! Выспрашивай у нее!
Глава двадцать девятая. Нет худа без добра
— Погоди! — возмутилась я, глядя на бабку, которая закатив глаза, сползала по скамейке.
— Что «погоди»? — усмехнулась икотка, поймав меня на крючок. — Ты узнаешь, как я в бабке очутился, я говорю тебе про чувства болотника. Ты находишь мне новое тело, а я никому не рассказываю, кто тут с болотником по ночам на болотах целуется и… погоди… Так ты еще камень защитный сдвинула? О, теперь тебе точно не сдобровать, если деревенские узнают!
— Ах ты… Шантажист! Мог бы и по-хорошему попросить! Но нет же! — зашипела я, беря в руки книгу.
— По-хорошему я сказать могу, что камень — ерунда! Болотник твой чары наслать кой-какие может. А вот сам в деревню войти не может! Пока не пригласят его! И неважно, ты ли это, или кто другой! — усмехнулась икотка.
— Ну что ж, держись, плесень! Икота-икота, перейди на Федота! — стала читать я, поглядывая на икотницу.
Я читала заклинание, чувствуя, как по избе сочиться магия.
— …поклонись ты тине в глубокой трясине! — выпалила я, решив, что старая добрая ромашка для гаданий как-то побезопасней будет!
— Ась? — послышался голос бабки. — Че случилось? Где дочка?
Бабка опомнилась, а я отряхнула руки, видя, что бабка со скрипом встает. Внезапно бабка дернулась, а из нее послышался знакомый голос.
— Эм… — зевнула икотка. — Этот заговор уже лет двести, как не работает! Да нет, вру! Триста!
— Что? — спохватилась я, случайно разбудив бесов. Кто-то шмякнулся с печки.