— Да что вы такое говорите! — возмутилась я, краснея.
«Икотка может знать то, что другим не ведомо! Будущее предсказывать! Прошлое рассказывать!» — прочитала я.
— И про договор промеж вами знаю, — хохотнула икотка Федор Федорович. — Срамной, который… Обманула ты его…
— Тише, — выдохнула я, глядя на спящих бесов, которые не в курсе, откуда берутся дети и магическая сила.
— А что тише? Опасную игру ты затеяла, ведьма, — послышался голос Федор Федоровича. — Решила самого Хозяина Топи обмануть! Я еще удивляюсь, как он тебя на месте не прибил за такие фортеля! Другим и меньшее с рук не сходило, а ты еще жива ходишь!
— Если вы такой умный, то скажите, за что болотник на деревню взъелся? — спросила я, глядя на то, как бабка дергается и закатывает глаза. Ее сухонькая рука цеплялась за скамейку.
— Как за что? Есть быличка одна. За что купил, за то и продам! Это ж его деревня родная! Давным-давно это было. Родился он то ли осьмым, то ли девятым в семье, где семеро по лавкам. Вот мать с отцом не рады были! Лишний рот! И понесла его мамка топить на болота, — произнес икотка. — Положила на кочку, а сама в лес деру дала. А мальчонка болотнику приглянулся. Он его себе забрал. Стал золотом-серебром прельщать, а дите все плачет, к мамке просится. Болотный и так, и эдак, а тот все к мамке ручки тянет. А мамку по пути совесть замучила. Вернулась она за дитем, а он лежит себе на берегу, а вокруг него сокровища рассыпаны. Мамка в подол нагребала, чуть про дите не забыла. Снесла она все домой. Стали жить-поживать, да дите мать что-то невзлюбила. Говорит, что нечистым стал. Да и он шатался по деревне, как неприкаянный. Говорят, силу имел нечистую. Все его болотником дразнили. А он все на болота уходил. Подальше от обид и насмешек. И однажды не вернулся.
Я сидела, словно мешком пыльным прибитая.
— А за что он деревне мстит? — спросила я, глядя на Федор Федоровича.
— А я почем знаю? — ответил Федор Федорович, пока бабку корежило на скамейке.
Я опустила глаза в книгу, читая старинный заговор.
«Икота, икота, перейди на Федота, с Федота на Якова, с Якова на всякого. А со всякого, и с Федота, и с Якова уходи ты, икота, к себе на болота. Поклонись ты тине в глубокой трясине».
Значит, икота пришла с болота. Надо будет у бесов спросить. Только спят они.
— А сам-то ты, как в бабке оказался? — спросила я, листая книгу.
— Сам не ведаю! Может, бабка ведает! Но мне не говорит. Оказался и оказался! Рос я в ней, и вон каким вырос! — послышался голос Федор Федоровича. — А бабке помирать скоро, вот я и потребовал ее к тебе отвести! Поговорить я с тобой хотел! Бабке уже срок вышел, а мне бы с ней не хотелось! Подыщи мне хозяина нового. Или хозяюшку грудастую! А иначе я всей деревне про тебя расскажу! И про тебя, и про болотника!