Я вздохнула. Таких подробностей о жизни деревни я не знала.
— А что ты забыла в столице-то? — причмокнула Агата почти беззубым ртом. — На каретах вот разъезжаешь. Ай жоних появился?
— Да какой жених, скажешь тоже, — рассмеялась я, вспоминая почему-то зелёную листву глаз.
Я нервно передернула плечами. Жуть какая!
— Замерзла, что ль? Конечно, шастать по ночам в открытых платьях! А если продует? Пошла, принарядилась! Я-то сразу поняла, что не просто так! — отчитывала бабулька, протягивая мне дрожащую в руках свечку. — Вот, возьми шаль. У меня две.
— Не надо, — успокоила я бабульку, благодарно поглаживая ее по спине, — мне не холодно. Я по делам ходила в город. Лечила…
Я тут же выросла в бабкиных глазах, чему была несказанно рада.
До моего дома мы шли в тишине. Изредка Агата восторгалась светлячками, летающими над головой. И ругалась на мотыльков, слетающихся на дрожащую свечку.
— Проходи, — отперла я дверь, приглашая бабульку внутрь. Агата зашла в дом и присела на стульчик.
— И не страшно тебе тут одной-то куковать? — задала уже свой традиционный для нее вопрос старушка.
— Нет, — улыбнулась я, разжигая огонь в камине и ставя воду греться. — Чего мне бояться-то?
— А! У меня еще твой крэм кончился! — внезапно вспомнила бабулька. — Уж больно хорош! У тебя исчо есть?
— Есть, — рассмеялась я и потянулась за баночкой, — только не крем это, а маска! Её смывать надо!
— Вот я щас намажуся, а как до дома дошорхаю, так и смою, — решила бабулька, густо намазывая смесь на лицо. — Ой, как хорошо. Исчо сделай, а?
— Сделаю, бабуль, — хихикнула я, растирая в ладонях сухоцветы для отвара и бросая их в воду.
— Жениха б тебе хорошего! — сетовала бабулька. — Да не осталось их почти в деревне. Усе в столицу уехали… Замуж тебе пора!
Я промолчала, извечный разговор, который ни к чему не приводит. Когда я появилась в деревне, меня многие сторонились. Потом потихонечку стали здороваться, когда я приходила купить что-нибудь.
А потом и парни заигрывать начали. Вот только я сразу объяснила, что замужество меня не интересует.
Особо резвым и настойчивым объясняла сковородкой. После нее почему-то информация усваивается гораздо лучше.
Сварив отвар, налила его в кружку и передала бабульке. Остатки слила в баночку и вложила ее в старческие трясущиеся руки.
— Вкусный, — улыбнулась бабулька, щурясь от удовольствия. — Теперь буду спать как молодка!
— Будешь-будешь, — усмехнулась я, терпеливо дожидаясь, пока она допьет.
— Ну все, пошла я, — засобиралась старушка и вышла за дверь. Я смотрела в окно, наблюдая, как дрожащий огонек свечи отдаляется от избушки.